«Так вот они какие… феи», – пронеслось в голове у Дженны, и ей вдруг стало смешно.

Еще будучи ребенком, Василиса одолела охранника. Леилэ сумела выжить в чужом мире, когда ее бросил наставник. И даже неведомая сила, призванная жрецами, не смогла погубить Джиа… Так что же, теперь Дженна падет от руки какой-то бабочки?

Лежа в траве, не в силах пошевелиться, девушка залилась смехом. Она громко хохотала, и по щекам ее катились слезы, смешиваясь с небесной влагой. Спиной Дженна ощущала мягкий мох, а под ним, где-то далеко во тьме, она слышала, как поет свою страшную песню синяя река…

Фея опустилась на землю, чтобы вонзить оружие в грудь поверженной наемницы. А та все хохотала, словно обезумев. Но смех ее то и дело срывался на стон.

И лежащие рядом мертвые солдаты вдруг застонали в унисон ей. Кривляясь и корчась, один за другим они открывали глаза и медленно поднимались с мокрой травы. Оборванные, искалеченные и страшно голодные, они устремились к фее…

Красная ахнула, и волшебство ее поблекло. Дрожа от бессилия, Дженна встала на ноги. Голова ее кружилась. Руки налились холодом. В груди бешено колотилось сердце.

…Василиса желала лишь добра. Леилэ делала все, чтобы мир стал лучше. Джиа защищала слабых и обиженных. Дженна наказывала виновных и боролась за жизнь. Она не сделала ничего плохого!

Она была там, где должна была быть. Она была и есть там, где нужна! И никто не смеет обвинять ее в обратном. Никто!

До скрежета стиснув зубы, наемница направила свою ненависть в сторону маленькой девочки с перламутровыми крыльями бабочки за спиной.

Ее воля питала силу мертвецов, ее ярость становилась их голодом. Девушка глубоко вдыхала аромат феи дюжиной ртов, предвкушая и вожделея сладость ее волшебного тела. Она видела сияющий силуэт глазами кадаверов. Их руками она тянулась к девочке и отмахивалась от ее кинжалов.

Не осталось в ней ни страха, ни боли. Лишь ярость и неутолимая жажда заставляли Дженну держаться на ногах…

Ливень нашептывал свою песню, земля дрожала от раскатов грома, в небе сверкали молнии. Лес стонал. Под порывами ветра гнулись деревья. Глухо рычали кадаверы, и тоненько визжала фея.

Ее кинжалы были остры, а движения необычайно быстрые, но тонкие лезвия не могли остановить оживших мертвецов. Красная пронзала тела, срывая с них остатки одежды и плоти. Но дюжина солдат окружила ее, а во главе шел сам посол Фрумос Копак. Его остекленевшие глаза были широко распахнуты, а тонкие губы застыли в неизменной улыбке.

Стоя под дождем, Дженна содрогалась от холода. Ее зубы отбивали дробь, а плечи ходили ходуном. От кончиков пальцев до самой груди ее будто пронзили сотней стрел. Она не ощущала ни ног, ни рук – лишь чужие…