– Я не могу ее излечить, – услышала она далекий мужской голос, заставивший ее сердце биться чаще. – Эта стихия мне неподвластна… Она умрет, если… Но в твоих силах… Она защищала
Дженна хотела обратиться к нему, но не могла. Она хотела крикнуть, просить его, чтобы он больше не уходил…
– Я помогу ей, – согласился детский голос.
После дождя стало прохладно, и странник укрыл Дженну своим плащом. Нити плюща оплели тело девушки. Они передавали ей силу жизни, как раньше питали весь лес. Синева кожи на ее руках постепенно таяла. Живая вода наполняла сосуды, разгоняя витали смерти…
Мужчина убрал со лба девушки мокрые волосы. Он нежно провел пальцами по ее тонким бровям, по щеке и по бледным губам, на мгновение остановившись, чтобы ощутить ее дыхание.
Воспоминания вновь ворвались в его сердце, обретая прежнюю живость и цвет. Больше, чем стихию мерзлой воды, он не любил мертвую воду. Слишком хорошо он знал, что делает эта магия даже с могучими хранителями. Еще будучи мальчишкой, он видел, как страдал его родной брат, прежде чем сумел подчинить себе силу смерти…
«Не подходи!» – шипел маг, корчась от боли.
Маленькому принцу казалось, что малахитовые плиты огромной сумрачной библиотеки обращаются омутом, в котором тонет его любимый брат.
«Не прикасайся ко мне! – кричал он. – Погибнешь… Убирайся… Пошел вон!»
Дженна вздрогнула и глубоко вздохнула.
– Не уходи… – сорвалось с ее губ.
Сайрон сжал тонкую, почти прозрачную девичью ладошку в своей. Он не уйдет. И он не позволит ей
Дневной свет медленно пробирался под веки. Дженна резко вздохнула – что-то мешалось у нее в горле… и глубже. Сердце оборвалось – в памяти всплыли трубки катетеров и палата интенсивной терапии.
Но это
Дженна лежала на мокрой земле нагая, укрытая лишь черным плащом из меха незнакомого ей животного. Она повернула голову вбок. Владелец плаща сидел поодаль, прислонившись к могучему дубу. Девушка ощутила прилив радости. Черный коршун, что следовал за ней через Ка́ахьель, Сиях, Туй-гай и Зумрут, вернулся…