– Конечно, – сказала женщина. – Птицелова мы всегда рады пригласить в гости. Пойдем! Можешь встать?

Я встала, выяснила, что если и ушиблась, то совсем чуть-чуть, и направилась за новыми знакомыми к лагерю.

Он был разбит у самой горы – за дальними палатками виднелись ступенчатый подъем и несколько пещер, похожих на разинутые пасти. В них, кажется, тоже жили люди или занимались там некими делами – во всяком случае, рядом со входами лежали разнообразные вещи, а из пещеры повыше показывали дивный спектакль чьи-то длинные бледные руки, рисующие в воздухе плавные формы.

Среди палаток было довольно много людей – мужчин и женщин, взрослых и детей. Каждый занимался своим делом – кто стругал дерево, кто мыл посуду, кто готовил, кто рисовал. Одна женщина читала толстенную книгу, завернутую в непромокаемую обложку, и что-то выписывала из нее в почти такую же толстую тетрадь, а ее соседи выглядели еще удивительнее: потягивая из походных кружек кофе, они стучали по клавишам ноутбуков, поставленных на колени. Как дурно сочеталось это с фантастическим природным пейзажем!

Моя сопровождающая заметила, что я не могу взять в толк, как так можно, и улыбнулась:

– Мы природой вдоволь налюбовались! И продолжаем любоваться каждый день. Но у нас много работы с внешним миром, а с этим без техники не разобраться. Да и удобно иметь всякое такое.

– А, так вы тут давно! – сказала я.

– Очень давно. Считай и не высовываемся отсюда уже сколько лет. Так, в город – за продуктами, генераторами, – и обратно.

– Так разве можно? – простодушно удивилась я.

– Если очень захотеть – все можно, – сказал мужчина. – Наш… начальник человек такой, сумел все устроить. Но мы платим за это и не безобразничаем тут. Даже за порядком следим. Не мешаем никому, в общем. И в крайности он нам не позволяет впадать. Город рядом, если непогода сильная или заболел кто – уходим ненадолго.

– Неспроста они тебе все это рассказывают, – прошелестела вдруг из кустов птица – похоже, та самая, что заговорила со мной первой при входе в парк.

Я молча кивнула, хотя и не знала, видит ли она меня. Почему-то расхотелось показывать, что я Птицелов.

А между тем многие в лагере, продолжая заниматься своими делами, бросали на меня пристальные взгляды.

– Я только за кофе, – поторопилась я объясниться.

– Это Птицелов! – объявила женщина во всеуслышание. – Примем ее как следует. – Она сделала паузу, словно собиралась произнести нечто необыкновенное, и торжественно выговорила: – Принесите турку, кофе и кориандр.

– И корицу, – добавила я совсем не торжественно, просительным тоном. – Спасибо.