– Не волнуйтесь, она здесь. В целости и сохранности.
– Я волнуюсь? Да я готов разнести вашу контору по кирпичу! Где Самарин? Он мне за всё ответит.
– Боюсь, Дмитрий Александрович не скоро сможет ответить на ваши вопросы. И в стремлении разнести тут всё на обломки вас уже, как видите, опередили.
– Что случилось?
– Сработало взрывное устройство. Думаю, некто покушался на Самарина. Могу лишь догадываться, по какой причине. Видите ли, Дмитрий Александрович пошёл на хитрость, спрятав Полину здесь, и, полагаю, тем самым спас ей жизнь.
– Пожар на Пятницкой тоже связан с этим делом?
– Не исключено.
– Damned![60] Может, хитрость Самарину и удалась, но он обязан был поставить меня в известность. Он лично гарантировал, что Полине ничего не угрожает!
– Обстоятельства изменились, Алексей Кириллович. Нам пришлось импровизировать. Послушайте. – Лев остановился, повернулся и заставил себя посмотреть в эти страшные ледяные глаза. – Я осведомлён о вашем контракте с дочерью. Она ещё не знает о последних новостях, но, полагаю, сейчас наступил тот самый «форс-мажор», когда вам нужно вмешаться и увезти её из города немедленно. Как можно дальше.
– Приму к сведению. Кто этот одержимый некто? Я сам с ним разберусь, раз полиция не в силах.
– Кто-то неизвестный, настойчивый и, кажется, потерявший хладнокровие. Вы разумный человек, Алексей Кириллович, не уподобляйтесь этому зверю. Суды Линча не приветствуются ни в Америке, ни в России.
– А вот это мне решать.
– Не смею спорить. Мы пришли.
Вишневский кивнул ожидающему Мишке и постучал, на миг оцепенев и с ужасом представив, что дочка Нечаева вдруг испарилась из закрытой комнаты. Но оттуда донеслось
Полина вскочила с кресла:
– Папа, что ты здесь делаешь?
– Собирайся, Поля, мы уезжаем.
– Я никуда не поеду! – Полина сжала кулаки. – Ты обещал, что не будешь вмешиваться.
– Положение изменилось. У нас мало времени.