– Что-то не так тут… – прошептал Старейшина.

– Да, странно… Тишина кругом… – ещё тише проговорил Ахаз’ир. – Надо осмотреться лучше. Обойдём тут.

Каджит пополз вправо, низко пригнувшись на корточках. Старейшина подался следом.

Обогнув два куста, Ахаз’ир прошмыгнул между третьим и четвёртым кустами и быстро прильнул к шатру, что находился справа от того, за которым они прятались некоторое время назад.

Выглянув из-за угла шатра, Ахаз’ир раскрыл глаза. Его охватил ужас. Вся земля в лагере была залита кровью. Кровь была так же и на полотняных навесах шатров. Мельком удалось и глянуть в сторону кузницы: там творился настоящий хаос, был бардак. Наковальня была забрызгана, как и станок, что лежал перевёрнутым неподалёку В самом шатре были свалены все стеллажи, наружу были вынесены все предметы бытового обихода, что были небрежно разбросаны неподалёку от входа. Но это было меньшее, что застало каджита в шок. Весь лагерь был завален телами страшных исчадий. Их здесь была целая куча. Вокруг костра, по центру и возле каждого шатра бездвижно лежали убитые тела бестий. Но кроме мёртвых здесь были и живые. Хотя, назвать их живыми было никак нельзя… Бестии сновали меж палаток, держа в своих руках чёрные клинки. Тварей было не так много, довольно меньше чем их мёртвых «сородичей». Бродили они подобно ходячим мертвецам, что так и не обрели ясность и смысл своей «новой жизни». Ходили бестии по лагерю, без цели. Некоторые забредали в шатры, потом вылезали обратно и вновь сновали.

Траектория их движений была необычной, непонятной, лишённой всякого смысла. Словно заведённые игрушки, твари хаотично вытаптывали почву под своими чёрными железными сапогами, топтались по телам убитых, находя возможность лишь не сталкиваться друг с другом. Словно загипнотизированные. И каждая бестия слабо рычала, стонала, угукала, словно все они вели между собой какую-то беседу. Тоже бессмысленную.

Ахаз’ир почувствовал, как по спине пробегает дрожь.

– Н-неет… – простонал он тихо, еле сдерживаясь. Вдруг он почувствовал на своём плече лапу. Старейшина сидел позади, долго и молча осматривая кровавое поле некогда бушевавшей резни. Потом поник глазами.

– Кончено всё, Ахаз’ир… – сказал он тихо. – Нет у нас дома больше…

Но Ахаз’ир словно и не слышал его. Широко раскрыв глаза, он бегал взглядом по лагерю, где некогда слышался смех и ропот, шум наковальни, различные истории, что рассказывали за столом во время весёлого ужина М’Айк Лжец, Маркиз или Джи’Зирр. Сейчас же это место внушало лишь боль, страх и ненависть. Отвержение. Каджит хотел отвернуться, забыть всё то, что увидел, развидеть это, но у него не получилось.