– Но… – Кирвил, такой непреклонный вначале, сомневался.

Элайн вовсе проигнорировала слова королевы.

– Мы уходим! – твердо повторила Сафира, заметив, как устало сомкнул веки Джоро, как с тоской окинул ее прощальным взглядом Каор, как через силу улыбнулся Сольер. Судорожно всхлипнула Мариямэ, оставляя тайные надежды на спасение. Кивнула согласно Ньяна. И только лицо Олгена застыло неподвижной маской. Он смотрел, но не на королеву, которая все еще пыталась поймать прощальный взгляд кузена – последнего в этом мире родного ей существа. Все его внимание было приковано туда, где Кир продолжал удерживать от безумства Эл.

Сафиру осенило слишком поздно. Элайн извернулась как-то особенно ловко, воспользовавшись замешательством Кирвила и наконец освободилась из кольца рук, служивших гарантом ее жизни. Она ступила на прозрачную лестницу и бросилась вниз с решимостью отчаяния. Пространство над разломами застелил густой туман, но Эл не обращала на него внимания – она бежала вниз, забыв обо всем.

– Возвращайся, дуреха! – завопил Джоро из своего узилища, вторя Сафире и Кирвилу, которые изумленно застыли наверху. Бастарды считают, что у древних не бывает ступора, вызванного шоком. Неправда! Сейчас именно такой случай, когда онемевшее тело больше не подчиняется разуму.

– Не надо, Элли! – взмолился Олген.

Он впервые подал голос, но, казалось, муки от заклинания не так сильно действуют на него, как на других. Даже сквозь густую завесу Сафира различила ужас, сменивший на лице кузена неподвижную маску. Ласковое обращение к Элайн, которое даже Сафира, ее лучшая подруга, ни разу не позволила себе произнести, эхом отозвалось в ушах. Кусочки головоломки вставали на свои места, медленно, неохотно, пробиваясь сквозь мглу оцепенения, недосказанных откровений, давних сплетен, чужих догадок…

Олген предлагал себя в женихи Элайн вместо сбежавшего из-под венца Кирвила… Карин считала, что у него были чувства к герцогине и та отвечала на них взаимностью… Сердце Эл принадлежало одному из павших героев, с которым отец не позволил ей сочетаться браком…. Этого парня она оплакивала по сей день, сравнивая каждого нового мужчину с тем, давно умершим…

Карин, как обычно, оказалась права, когда дело доходило до неподтвержденных слухов и сплетен. Кажется, она сама не верила в их правдивость, но усердно повторяла за дворовыми кумушками. Вот только Сафира лишь смеялась. Она, которая разбиралась в кулуарных интригах лучше любого царедворца! Досадовать на себя можно сколько угодно, вот только момент выбран наихудшим образом.