Все, теперь они были почти в безопасности. Эл отпустила руку спасителя и подтянулась вверх, всем телом падая на прохладные, склизкие от водорослей камни. Рядом упал Олген, судорожно вдыхая воздух, не пропитанный насквозь миазмами недр.

– Бен! Нет!

Крик Сафиры вывел Элайн из прострации, в которую она ненадолго позволила себе погрузиться. Шок, страх, счастье перемешались в ней, не давая сосредоточиться. Но королева редко когда кричала ТАК! Эл заставила себя обернуться, чувствуя, как скручивает от боли натруженные мышцы. Буквально в шаге от нее из почти закрывшегося разлома виднелись мужские пальцы, побелевшие от напряжения. Мужчина держался из последних сил, отчаянно цеплялся за ускользающие камни, но это не могло длиться долго. Даже если бы он сумел провести в такой позе вечность, края бездны сойдутся раньше, чем кто-либо успеет его вытащить. Сафира и Кирвил тянули к нему свои руки, взглядами и словами умоляя мужчину ухватиться за них. Оба находились в такой близости от дыры, что могли с легкостью опрокинуться следом. По щекам королевы текли слезы. Рядом толпились бастарды, бесполезно переминаясь с ноги на ногу. Какая-то девушка закрывала ладошками рот, чтобы не кричать.

– Нет, – услышала Элайн голос Бена. Она наклонилась и увидела его покрасневшее от натуги лицо. – Вы важнее. Только вы можете привести Землю к победе. Никто другой. Вы не должны рисковать. Софи, я всегда любил тебя.

С этими словами мистер Берроуз разжал пальцы, и его голову поглотила багряная дымка. Края разлома с треском сомкнулись. Несколько магов рухнули на колени. Они до последнего, пока оставалась хоть какая-то надежда, пытались удержать разлом открытым, сдавшись лишь тогда, когда тело Бена сорвалось вниз.

– Он был вашим другом? – спросил Олген.

Только тут Сафира поняла, что вся их хаотичная беседа с пленниками велась на языке Рагварда. Никто из бастардов не понял ни слова, но все равно они ринулись помогать своей королеве, не задав ни единого вопроса и не усомнившись в правильности их безумных действий. Это уже победа, вот только сейчас признать ее было слишком трудно. К этому моменту они шли вместе – Сафира, Элайн и… Бен.

Смерть Бена каленым железом жгла сердце. Не отпускало ощущение, что она променяла жизнь кузена на жизнь близкого друга. В собственных глазах Сафира выглядела предательницей. Но теплый взгляд единственных в мире по-настоящему родных глаз согревал, помогая принять потерю.

– Я никогда не забуду тебя, Бенджамин Марк Берроуз, – сказала королева по-английски, стеклянными от боли глазами вперившись в едва заметную трещину, оставшуюся в земле.