Он делает короткую паузу, будто решая, стоит ли продолжать.

— К тому же есть кое-что, о чём он вам не рассказывал.

— И что же?

— Я оставлю это ему, Аэлина.

Пожимаю плечами и замечаю, что мы уже у храма. Бросаю взгляд из-под опущенных ресниц на брата Рика. Какой бы строгий он ни был, кажется, мы всё же найдём с ним общий язык. Когда-нибудь. Возможно. Если он перестанет смотреть так, будто я — личное бедствие его семьи.

Входим в храм. Ни толпы гостей, ни громких речей — лишь род Фавьен, семья Вейлов и несколько гостей,

Пока двигаемся к алтарю, я с интересом рассматриваю жену Ривена, златокудрую Ирис. Она появляется редко, предпочитая воду балам и приёмам. Рядом их старшие дочери и наследник.

Лиорд Эмбрьен стоит вместе с Севелией, а чуть поодаль я замечаю Каэля, прислонившегося к мраморной колонне. Всё то же ленивое выражение, будто происходящее его вовсе не касается. Только глаза выдают напряжение: слишком пристально следят за мной.

Я отвожу взгляд: у алтаря ждёт Рик в свадебном костюме оттенков синего. Обычно для обряда бракосочетания выбирают цвета воды, но я иду в белом: род Фавьен слишком древний и хранит свои традиции.

Стоит мне приблизиться, и император смотрит так, будто весь зал исчез. Ривен бережно вкладывает мою руку в руку брата и отступает.

— Ты прекрасна, — говорит Рик, поднося мои пальцы к губам.

Я улыбаюсь, хотя внутри всё дрожит.

Ритуал проходит быстро.

Жрец произносит привычные слова. Я ловлю себя на том, что не слушаю — всё внимание к ладони Рика, уверенно сжимающей мою, и к сомнению: может быть, я спешу?

Когда нас объявляют супругами, император не спрашивает разрешения. Просто наклоняется и целует — спокойно, без пламени страсти, но так, что я впервые верю: теперь это навсегда.

По завершении церемонии меня не накрывает счастье, как когда-то с Каэлем. Нет магии, молний, ни внезапного озарения. Но я прошу всех богов — своего и богов этого мира, — чтобы подарили нам спокойствие.

И, пожалуй, они слышат.

Недели текут, вплетаясь в привычный ритм императорской жизни. Быть женой Рика оказывается удивительно просто. Порой он слишком серьёзен, слишком замкнут, и кажется, что всё между нами держится только на метке истинных. Но стоит поймать его тёплый взгляд, и я понимаю: он старается не меньше моего.

Да, наша совместная жизнь не сказка. Скорее — танец, где мы то наступаем друг другу на ноги, то наконец попадаем в ритм. По утрам часто застаю его за столом, заваленным донесениями: еда остывает, чернильная ручка скрипит, брови сдвинуты в привычной сосредоточенности.

— Ты хотя бы ел? — спрашиваю.