— Да. Я — та, кто пережила падение дома.

И словно прорвав плотину, слова срываются с её губ. Она говорит о погоне, о том, как магию рода Таль пытались выжечь калёным железом. Тогда в игру вступили Фавьен. Они, хитрецы, предложили помощь, но с условием: Марисия должна была взять новое имя и выйти замуж за одного из отпрысков рода. Ведь редкая сила девицы Таль могла стать шансом для Фавьен усилить собственную магию, но чистокровки ни за что на свете не приняли бы в род полукровку.

Проблема?

Совсем нет.

Не приняли бы — так, чтобы знали остальные чистокровные рода драконов. А если всё устроить в секрете?

Почему бы и нет.

Эту задачу быстро решил глава рода — дед Аэлины. Он «выкупил» один обедневший чистокровный род, подтасовал документы… и появилась лиора Валерисса.

Казалось, всё устроено надёжно. Но когда у них родилась настоящая Аэлина (я-то попала в это тело позже), тайна дала трещину. У девочки не оказалось чешуек на висках — метки чистой крови. Зато проявилась магия Талей.

С этим нужно было что-то делать. Дед Аэлины, глава рода, решил запечатать её силу. Так на ребёнка наложили чары: чешуйки казались на месте за счёт древней родовой магии, а магические потоки были перекрыты.

Аэлина никогда не смогла бы ни пройти инициацию, ни зачать ребёнка. До того самого момента, когда печать всё же окажется снята.

— То есть… — медлю, — выходит, Каэль на балу сыграл вам на руку?

— Этот выскочка, генерал Ретьен, твой бывший супруг, отвратителен, — произносит матушка высокомерно. — Поверь, если бы твой отец спросил моего мнения, я бы никогда не позволила дочери запятнать себя союзом с подобным драконом.

И тут до меня наконец доходит.

— Вы... не отреклись от меня, матушка? Вы просто сняли печать?

— Да. Но, к счастью, остальные чистокровные драконы не в курсе. А узнают — что ж, нам не оставят ни единого шанса.

Ах вот оно что! Потому и драконьи чешуйки исчезли — они были иллюзией.

— Ты вправе злиться, — продолжает матушка. — Но я должна была заботиться о благополучии дочерей. И ты сделала невозможное, Аэлина.

Она вдруг кланяется мне, как равной, как той, чья сила теперь неоспорима.

— Ты возродила род, — продолжает матушка. — Для меня великая честь знать: твой будущий сын, младший из моих внуков, унаследует титул Таль и продолжит его. Я горжусь тобой, Аэлина. Всегда гордилась. И не смей видеть во мне ледяную стерву — я всегда выбирала то, что давало шанс моим детям выжить.

Никогда не думала, что увижу этот поклон. Безупречный, гордый жест… но за ним не оказалось самого важного. Одного слова: «Прости».