– Заткнись! – рявкнул Луций. – Иди ищи зайцев, жри мох и не лезь, придурочная.

– Ты дурак, Луций Эдера!

– Пошла вон!

Терций слез с коня. Судя по напряженной складке на лбу, аргументы рабыни он бредом не считал. Узы, которыми связал его Луций, помимо всего прочего, связывали жизнь Луция с его собственной. Простая и удобная гарантия верности. Следом за Терцием спешились и его наемники.

– Как скажешь, Луций Эдера. Илем. Привал так привал, – процедил он, повернулся и с оттяжкой пнул старика с разбитым лицом так, что тот взвыл. – Еще раз так вякнешь, я тебе кишки выпущу, плесень.

Луций привел в порядок ногу лошади и поднялся. Рада успела скрыться за деревьями. Тумур с равнодушным видом начал собирать костер. Луций подошел к побитому наемнику и расчертил Печать Исцеления. Созидательная магия требовала времени. Наемник смотрел на него с удивлением. Терций фыркнул.

– Много чести.

– Закрой рот, – сухо отозвался Луций, – если его глаза заливает кровь, толку от него будет немного.

– От него и так толку нет.

– Ты сам его нанял. – Луций не собирался терпеть пререкания.

Терций раздраженно отмахнулся и отошел за дорожной сумкой.

– Будет и от меня толк, – проворчал старик, стирая кровь с щеки, – я Никий. Спасибо, господин.

– Котиец? – Луций удивился. Котийцы были преимущественно дорогими домашними рабами и редко бежали от хозяев. Во-первых, в отличие от северян, они не были пленниками и никогда не знали свободы. Их с рождения растили для работы. Во-вторых, жили они, откровенно говоря, не так уж плохо. Лучше, чем свободные люди на Нижних улицах. – Как ты попал к Терцию?

– Меня прогнали, – хмуро сказал Никий, – я господского сына учил владеть мечом да луком, такая у меня работа. Он оказался дурачком, а я – крайним. Хозяин сказал, за такое старье, как я, пол-асса не выручить, и выставил на улицу. Я пошел туда, где нужна моя наука, в ямы. К Терцию и прибился. Теперь его олухов учу. – Старик приподнялся к уху Луция и заговорщическим шепотом добавил: – Ты за еду не беспокойся, я солонины припас.

Луций устало отмахнулся и отошел к лагерю. Терций уже успел привязать лошадей рядом с мелким кустарником, и теперь они лениво жевали мясистую зеленую листву. Сам гладиатор устроился между мшистыми корнями огромного платана и наливал воду в видавший виды походный котелок. Тумур успел развести костер. Во влажном холоде пламя занималось неохотно. Усевшись рядом с Терцием, Луций наконец расчертил Печать Исцеления и для себя. Он с удовольствием размял переставшие ныть лопатки и откинулся на гладкий ствол дерева.