И ничего из этого не могло сравниться с тем, что он увидел сейчас.

Рада все еще хихикала. Двое схвативших ее солдат отбросили оружие и вытянулись по струнке, потом неестественно изогнулись со звонким хрустом. А потом снова. И снова. Они словно исполняли танец, где каждая часть их тела двигалась наперекор другим, рвалась из суставов, с потрескиванием освобождалась от плена сухожилий. Легионеры не кричали. Из их сжатых ртов не вырвалось ни звука.

Смотреть на это было невыносимо. Но, опустив взгляд, Луций увидел нечто куда более ужасное.

Тени. В слабом блеске огней печати они были неестественно густыми, блестяще-черными. Дезертиров разрывало, растягивало в разные стороны. А тени дрожали и бугрились, меняя форму и расползаясь уродливыми кляксами.

Стоило солдатам упасть замертво, Рада повернулась к Луцию и гордо улыбнулась.

– Теперь ты будешь меня слушать, господин?

26 Белое пламя

26

Белое пламя

– Белое пламя, – Луций вдавил боевого мага лицом в землю и с силой заломил его локоть, – ты сказал «белое пламя» или мне послышалось?

Выходка Рады, конечно, поразила его до глубины души, но в ушах эхом колотились слова дезертира. Луций набросился на него, едва жертвы иверийки упали замертво. Теперь тот выл от боли и беспомощно дергался, сплевывая мерзлую землю.

Терций, убедившись, что Луцию ничего не угрожает, принялся деловито обирать трупы. Тумур лежал без движения. Рада обиженно смотрела на Луция, требуя внимания.

Луция же волновал только самый важный допрос в его жизни.

– Ты не ослышался, маг. Белое пламя. Я из седьмого легиона, аванпост Рубежа в клехтском предгорье, – прохрипел дезертир, тяжело дыша, – нас атаковали с тыла. Враг пришел со стороны Эдеса. Будто рухнуло сраное солнце, весь лагерь в пепел, солдаты проснуться не успели. Все разом. Под две сотни человек. Мы были в дозоре. Спасла река. Трое сварились заживо. Остальных, кто успел уйти глубоко под воду, я лечил от ожогов, – он сглотнул, – мы бежали, потому что на нас бы потом всех собак повесили. Просто за то, что мы посмели выжить. Я не виноват!

– Мне дела нет до вашего побега, – прорычал Луций, – кто напал на вас? Давно это было? Он жив?

– Дней десять, – маг бубнил в землю, и Луций потянул его за волосы, – я не знаю, это не человек, даже не талорец, это бедствие. Прорвал Рубеж и…

Луций рвано выдохнул.

«Твоего бешеного пса уже убили, Эдера».

Марк Центо лгал. Ну разумеется, он лгал. Хотел ударить больнее. А Луций поверил. Идиот. Всегда готов поверить в худшее. Надежда обрушилась на него штормовым валом. Свежим и невыносимо горьким. Подарив мгновенное облегчение, она заставила вспомнить обо всем, что он сказал Орхо напоследок. Идиотскую попытку сделать все проще и сжечь мосты, чтобы прогнать Орхо как собаку. Чтобы тот не вздумал снова обмануть его и остаться. Чтобы ему незачем было оставаться. Лицо Луция против воли скривилось.