— Так и будет, — кивнул я, стараясь не смотреть на детей в кроватях, не слышать писка, треска и стрекота аппаратов, не видеть отжившего свои дни букета, мишек, пустых корзин, не вдыхать запах лекарств, антисептиков, мазей.

Зато теперь я понял…

Мы ушли из центра практически сразу же. Я заметил того самого врача-колобка, входящего в палату близнецов вместе с двумя медсестрами, сонными, уставшими, но все равно деловыми, серьезными, очень сосредоточенными. Больница потихоньку просыпалась: появились в коридорах санитарки, захлопали двери, зашуршал лифт, заработал громче телевизор.

А как только мы подошли к машине, Крюгер поднял морду к небу и завыл, громко, протяжно, от всей своей собачей души.

Близнецов отключили.

Мы уехали из больницы, но в отель вернулись не сразу. Теть Розе Мара дала выходные, и по просьбе женщины мы отвезли ее домой. Повару хотелось увидеть родных и подольше побыть с ними. В принципе, ее желание было понятно. Из нас всех ей было, пожалуй, тяжелее всего.

— Как думаешь, — спросил Кит, стоя у своей машины, конкретно ни к кому не обращаясь, — она вернется?

— Надеюсь, — ответила Мара, разглядывая железную дверь подъезда. — Но я пойму, если нет. Пойму, даже если она никогда больше не захочет меня видеть.

— Сомневаюсь, — сжал я руку Шелестовой, — что такое действительно произойдет.

Колючка ничего не ответила, только кивнула медленно, не сводя взгляда с подъезда. Бугай озадаченно нахмурился, словно решая что-то для себя.

Мы с Марой и Крюгером возвращались в «Калифорнию», Кит со Стасом решили остаться в городе.

«Хочу нажраться», — пробухтел панк еще возле больницы. Призрак его поддержал. Шелестова настаивать ни на чем не стала, просто передала Киту ключи от квартиры и попросила позвонить, когда они доберутся.

По дороге к «Калифорнии» Мара задремала, но спала чутко и беспокойно, морщилась, вздыхала, просыпалась. Мне самому в глаза словно песка насыпали, но мысли об ушедших детях слишком настырно толкались в голове, чтобы я всерьез рассчитывал на сон. Да и не только о детях. Спокойствие Шелестовой, видимо, передалось и мне. Отчаянно хотелось верить, что все будет так, как сказала девушка. И я еще увижу мелких. Пусть на мгновение, пусть краем глаза, пусть через сотню лет, но увижу.

Проснувшись в очередной раз, уже почти перед самым отелем, Мара позвонила Элисте. Сказала, что та может уезжать и ждать нас необязательно. Громова что-то ответила, спросила, в порядке ли Шелестова. Разговор с собирательницей не занял у колючки и пятнадцати минут, но, когда она положила трубку, выглядела еще более уставшей, чем до этого.