Я закатила глаза, разжала челюсти.

— Я тоже помню тебя.

— Так и должно быть. Мы с тобой одинаковые, так похожи…

О господи… «Ты и я одной крови». Мрак.

Что-то там еще было в описании, что-то…

— Ты был красивым, гордым, таким… — слова не желали срываться с языка, просто застревали, царапая горло. Я прикрыла глаза, вспомнила Ярослава. — Ты был опасным, холодным, совсем неподходящим этому месту. Очень сильным и очень опасным.

— Я знал, что ты почувствовала, — холодные пальцы скользнули мне на шею, погладили подбородок. Мужик поплыл. А мне вырваться хотелось, отстраниться от этих пальцев, отгрызть их к чертям собачьим.

Тихо, Шелестова. Дыши.

— А потом ты пришла с этой певичкой. И в следующий раз тоже. Ты была так груба со мной, отталкивала все время. Почему, Мара?

Да потому что ты конченный урод!

— Я… боялась, — проглоти, проглоти это.

Он наклонился совсем низко, мой затылок уперся в мужскую грудь, а руки Арта заскользили по плечам, к локтям. Он гладил меня. Я ощущала, как лицом Артур зарывается мне в волосы.

Дыши, Шелестова. Расслабься. Давай же!

— Не бойся меня. Я не причиню тебе вреда. Я так хочу тебя. Я так давно тебя хочу…

Дрожь прокатилась по моему телу, нервная, от отвращения. Крюгер в клетке все пытался прогрызть прутья.

— Ты ударил меня, сковал, запер мою собаку… Я боюсь тебя.

Артур обошел кресло, встал передо мной на колени, уткнулся лицом мне в ноги. Я вцепилась руками в подлокотники кресла, разрывая обивку когтями. Цепь натянулась, не позволяя Арту продвинуться дальше. Он… нюхал меня. Нюхал… Горячее дыхание на бедрах, ледяные руки на коже, губы так близко…

— Это моя гарантия. Рядом с тобой этот урод! — нефилим вдруг вскочил на ноги, сжал руки на моей шее. — Я готов убить тебя за него. Я ненавижу тебя за него!

Я пыталась поймать взгляд психа, но не получалось, он постоянно отводил глаза. Черт! А хватка на горле становилась все крепче, жестче, и в какой-то момент я начала хватать ртом воздух. Легкие разрывало от боли, кололо, резало.

— Ненавижу. Ненавижу…