Теперь можно было приступить к делу. Ловко замахнувшись топориком, Нери рассёк кожу поросёнка. Из дугообразного разреза блеснула белизна свежего сала. Лезвие налетело на кость, пронзив правую руку болью отдачи.

Первый блин комом.

Нери закусил губу. Во что бы то ни стало, он обязан справиться с работой! Неизвестно, как долго продлятся скитания по Девятому Холму. Они не могут всё время сидеть на шее у Анацеа. А если уж придётся просить у неё деньги для погашения долга, он просто со стыда сгорит!

В голове мелькали обрывочные знания из школьного курса анатомии биологических объектов. Вероятно, легче будет рубить по связкам и хрящам. Отступив на шаг назад, Нери занёс топорик над головой и прицелился точно в то место, где рёбра поросёнка сходились с позвоночником.

– Сдавайся, – не без иронии произнёс он, обращаясь к обезглавленной туше. Нери представил, как выглядит со стороны попытка завязать диалог с мёртвым биологическим объектом, и звонко хохотнул.

Топорище задрожало в ладони. Правая рука Нери, так и не подав болевого сигнала, безвольной плетью упала вдоль туловища. Топорик вывалился из кулака, ударился о пол, и, неистово вращаясь, отскочил к двери.

Утомлённый стон сорвался с губ Нери. С одной стороны, повезло, что лезвие с размаху не вошло в бедро. С другой… Он уже третий день не принимал иммуносупрессанты, а индуктор ремиссии по непонятной причине дал сбой. Значит, благополучие не вечно, и до нового обострения осталось всего ничего.

Нери изо всех сил пытался побороть нарастающую тревогу. Он на мгновение представил, как безвольно волочит за собой отказавшую правую руку в тщетной попытке выполнить повседневные дела. От мысли о потенциальной неполноценности снова затошнило. Слишком уж безалаберна его сестра по несчастью, чтобы он мог позволить себе быть обузой. На кого Мии надеяться, если не на него? Нери с отвращением сглотнул скопившуюся во рту густую слюну.

Ретро-часы на левом запястье уютно тикали, внушая иллюзию успокоения. Оставалось ещё целых пять часов на разделку туши. Можно немного прогуляться и прийти в себя. Нери жадно облизал губы, смакуя мысль о глотке свежего воздуха. Повинуясь мимолётному желанию, развязал фартук. Тяжёлая клеёнка упала на пол, подняв ураган пылинок.

– Погоди, – он окатил взглядом то, что осталось от поросёнка, – я вернусь и поквитаюсь с тобой. Обещаю.

Нери набросил на плечи плащ и вожделенно вышел в раскрытую дверь. Ветхое крыльцо тихо скрипнуло досками. Солнце ноября застыло блёстками на кончиках ресниц. Глаза упёрлись в замшелую, поеденную дождями стену по другую сторону узенького проулка. Часть улочки, убегающая влево, заходила в глухой тупик. Отрезок, развернувшийся по правую руку, постепенно расширяясь, вливался в оживлённую рыночную площадь.