Я ни секунды не сомневался в ее словах.

– Но если Сэнсам и Набур – лучшие из тех, кого могут выставить приверженцы Мордреда, леди, – сказал я, – то Артуру не о чем беспокоиться.

– Король Мелвас, подозреваю, тоже из них, – проговорила сквозь зубы Гвиневера, – и кто знает, сколько таких? Почти каждый странствующий священник в королевстве смущает людей вопросом: зачем им умирать за Артура? Я бы всем им снесла головы, но предатели не любят выползать на свет. Они таятся во тьме и бьют, когда ты повернулся к ним спиной. Но если Артур сокрушит Горфиддида, все они станут петь ему хвалу и притворяться, что всегда были его приверженцами. – Она плюнула, отгоняя зло, и резко повернула ко мне голову. – Расскажи мне о короле Ланселоте.

Мне показалось, что мы наконец добрались до главной причины этой уединенной прогулки под яблонями и грушами.

– Я не знаю его по-настоящему, – уклонился я от прямого ответа.

– Он хорошо говорил о тебе прошлой ночью, – сказала она.

– Да? – ухмыльнулся я.

Мне было известно, что Ланселот и его спутники все еще жили в доме Артура, и я, не желая встречи с ним, был очень рад, что он отсутствовал на обеде.

– Он говорил, что ты великий боец, – сказала Гвиневера.

– Приятно слышать, – кисло ответил я, – что иногда он не гнушается правды.

Я решил, что Ланселот правит по ветру, пытаясь обрести благосклонность Артура, и потому рассыпает хвалы человеку, который слывет его другом.

– Может быть, – задумчиво проговорила Гвиневера, – воины, пережившие такое ужасное поражение, как падение Инис-Требса, всегда заканчивают перебранкой, взаимными обидами и обвинениями?

– Пережившие? – хрипло вскричал я. – Я видел, леди, как он бежал из Беноика, но что-то не заметил на его лице переживаний. Не припомню и перебинтованной руки, которую после он выставлял напоказ.

– Он не трус, – живо возразила она. – Левая рука его унизана воинскими кольцами, лорд Дерфель.

– Воинские кольца! – хмыкнул я, запустил руку в кошелек у себя на поясе и вытащил целую горсть таких штуковин. У меня их было теперь столько, что я без сожаления расшвырял всю горсть по траве, испугав шотландских борзых, которые боязливо жались к своей хозяйке. – Любой может набрать полные карманы воинских колец, леди.

Гвиневера некоторое время смотрела на тускло поблескивавшие в траве железные кольца, потом отбросила одно из них ногой.

– Мне нравится король Ланселот, – сказала она вызывающе, и это охладило меня и заставило умолкнуть. – И мы должны заботиться о нем. Артур чувствует, что мы все виноваты в падении Беноика, и самое меньшее, что можно сделать, – это обращаться достойно и с честью с теми, кто выжил. Я прошу тебя быть добрым с Ланселотом. Ради меня, лорд Дерфель.