– Обещаю, господин, – заверил я.

Старик облегченно перевел дух. Посидел немного, не разжимая пальцев, затем вздохнул:

– Хотел бы я уйти с тобой. Но не могу.

– Можешь, господин, – возразил я.

– Не глупи, Дерфель. Мне должно остаться здесь, и Нимуэ воспользуется мною в последний раз. Пусть я стар, слеп, и разум мой мутится, и жить осталось недолго – но какая-никакая сила во мне еще есть. И сила эта нужна Нимуэ. – Старик горестно всхлипнул. – У меня уж и слез не осталось, – посетовал он, – а порою мне только и хочется, что плакать. Но в серебряном тумане, Дерфель, в серебряном тумане нет ни рыданий, ни времени – только радость.

Старик снова заснул, а когда проснулся, уже рассвело и за мной пришла Олвен. Я погладил Мерлина по волосам, но он вновь впал в безумие. Он затявкал, как собака; Олвен так и покатилась со смеху. Мне ужасно хотелось подарить ему хоть что-нибудь – подбодрить каким-нибудь пустяком, да только ничего при мне не было. И я ушел, унося с собою его прощальный дар, хотя в ту пору я понятия не имел, что это еще за последнее волшебство.

* * *

Олвен повела меня назад, но не той же самой тропой, по которой мы давеча вышли к лагерю Нимуэ, а вниз по крутому ущелью, а затем через темный лес, где между камнями бурлил ручей. Полил дождь, тропа сделалась опасна, но Олвен, отбежав чуть вперед, упоенно кружилась в танце. Промокший плащ ей, похоже, ничуть не мешал.

– Люблю дождь! – крикнула она мне.

– А я думал, тебе солнце по душе, – угрюмо буркнул я.

– Я люблю и то и это, господин, – отозвалась она. Олвен, как всегда, была весела и беспечна, но я к ее болтовне почти не прислушивался. Я размышлял о Кайнвин, и о Мерлине, и о Гвидре с Экскалибуром. Я угодил в ловушку – и выхода из нее не было. Неужто мне придется выбирать между Кайнвин и Гвидром? Олвен, верно, догадалась, о чем я думаю: она подошла и взяла меня под руку. – Скоро твои горести закончатся, господин, – утешила она.

Я отнял руку.

– Горести мои только начинаются, – резко отозвался я.

– Но ведь Гвидр умрет не навсегда! – ободряюще воскликнула Олвен. – Он полежит немного в Котле, а Котел дарует жизнь. – Девушка ни минуты в том не сомневалась – в отличие от меня. Я по-прежнему верил в богов, но уже не надеялся, что нам удастся подчинить их своей воле. Артур, думал я, был прав. Надо нам рассчитывать на самих себя, а не на богов. У богов – свои собственные забавы, и ежели нами они не играют, так и на том спасибо.

Олвен остановилась у озерца под деревьями.

– Тут живут бобры, – сообщила она, глядя на взбаламученную дождем воду. Я ничего не ответил; Олвен подняла взгляд и улыбнулась. – Если пойдешь вниз по ручью, господин, выйдешь на тропу. Ступай по ней вниз по холму – и отыщешь дорогу.