— Давио очень аккуратен. Я уверена, что Вам нечего бояться, — промурлыкала Синна. И очаровательно улыбнулась вознице — даром что парень, смущаясь, не смотрел на неё.

Давио?… Ринцо сам не помнил, как зовут крестьянина. При том, что это крестьянин с его виноградника.

Он вежливо покивал, скрывая досаду. Спокойная насмешливость леди Синны, её румянец и цветущая красота всё чаще его раздражали. Он убеждал себя, что она не обязана разделять горе Лауры — всё-таки она им чужой человек, — но возмущение не проходило.

Какое право птицы имеют петь, а солнце светить, когда Лаура угасает, когда Ринцо, эр Алья, больше не заслуживает её любви?…

Леди Синна, видимо, была в чудесном настроении — как и положено на празднике. Ничего удивительного: она-то не знает о наглых атаках на южных границах… Кочевники Шайальдэ точно с цепи сорвались в эти дни; на памяти Ринцо такого ещё не бывало. Гонцы с мрачными новостями едва успевали курсировать в Вианту и назад. Совет стянул на юг войска, удвоил количество дозорных постов, и на такую дерзость, как при Лоберо, дикари пока больше не решались. Оборотней, сотворённых колдовством, тоже вроде бы не видели. Но кто знает, долго ли продлятся эти «пока» и «вроде бы»…

Ринцо был полон дурных предчувствий. Он оказался среди немногих Советников, которые ходатайствовали об отмене задуманного праздника в честь Велго. Успеха не добился, зато чар Энчио и эр Даола, раньше сдержанно симпатизировавшие, теперь открыто невзлюбили его.

— Смотрите! — воскликнула леди Синна, указывая на что-то впереди. Ринцо нехотя вернулся к красочной и шумной реальности. — Это ведь миншийские орхидеи?

Стайка разряженных девушек-горожанок раздавала цветы. А может, и распродавала: празднество Велго — это всегда отличный источник доходов. Девушки громко перешучивались, прижимаясь спинами к побелённой стене дома, и периодически оглашали улицу хохотом. На двух или трёх из них были маски — ещё один давний обычай…

Чуть дальше по той же улице расположились музыканты — два дудочника и чумазая девочка с барабаном. Незамысловатый мотив долетал и до девушек-цветочниц, так что смехом они заливались на каждой фальшивой ноте.

Вообще, с двух сторон телегу Ринцо обтекала пёстрая толпа. Люди болтали или напевали себе под нос (Челлу бы сюда, эту горе-певицу; хотя хорошо, что Лаура осталась не в одиночестве…), или просто жевали что-нибудь — сладкие лепёшки, орешки, медовые пряники. Женщины нацепили на себя всё содержимое сундуков и кладовок — от масок с крашеными перьями до бус из ракушек; в головах некоторых покачивались целые букеты. С одной стороны, нечего больше и ждать от ремесленного квартала, с другой — Ринцо знал, что и на приёме во Дворце, среди знатных прелестниц, не найдёт ничего другого… Подвыпивший фермер тащил куда-то тощую козу. От компании удалых керов, которым бог удачи сегодня подарил выходной, за десяток шагов несло винным перегаром.