— Уже сегодня? — пробормотал он.

— Да!

— Куда?

— Вернусь в Эгипет. У меня там пара нерешенных дел…

— Ах. — Стратегос выглянул на море, красное в лучах тонущего Солнца. В нескольких сотнях пусов от «Апостола» колыхались на волнах два галеона. Кивнул на них. — Меузулекова «Брута» нынче возвращается в Салу, там эстлос Ануджабар посадит тебя на первый же корабль Африканской Компании в Александрию.

— Спасибо.

— Вернись ко мне после десятого нептуна, дам тебе письма к Алитэ, Шулиме и Панатакису.

— Доставлю их как можно скорее, эстлос.

— Не сомневаюсь.

Минуту они стояли в молчании; уже ничего не добавить. Бербелек машинальным движением стряхнул с кафтана Зайдара комочек засохшей смолы. Обернулся на капитана и пилота, те смотрели на него с нетерпением. Он махнул рукой, чтобы подождали еще.

— Я все это время удивлялся… — начал Иероним вполголоса.

— М-м?

— С самого начала, помнишь, в Воденбурге, в цирке… Ты только увидел ее — и сразу вспомнил Крымскую Клятву, и первая же мысль: убить, убить ее.

— Кого?

— Ты нимрод, я понимаю, но ведь ты не можешь вести себя так в любых сходных ситуациях. Ну ладно, был у тебя ко мне долг благодарности. И все же это не объясняет… Я долго над этим раздумывал. Знаешь, что она принимала участие в черных олимпиадах? Сто Бестий. Да-а. Если вообще можно говорить о каких-то законах Формы между людьми… Людьми и зверями… Например, в стае диких собак. Я разводил когда-то собак, ты знал? В стае псов — их может быть хоть несколько дюжин, но впусти другого вожака — и тотчас его опознают, морфа восстанет против морфы, это как с магнитами, невозможно избежать притяжения и отталкивания. Не выносят присутствия друг друга. Кратистос и кратистос, арес и арес, стратегос и стратегос. Нимрод и нимрод. Форма накладывает отвращение почти физическое. Помнишь, как ты отреагировал? Хватило слова, жеста, взгляда. Ты сам того не понимаешь, но знаешь: ты должен напасть первым. Ты был когда-либо на Кафторе?

— Я часто плавал трассами на Кноссос и Кидонию.

— Там еще можно найти старые рисунки, фигурки из бронзы, выглаженные временем и руками десятков поколений верных. Образы Иллеи Потнии, когда она ходила по тамошним взгорьям, тамошними рощами, когда там для нее текла кровь. Присмотрись. Пусть даже и к самым грубым рисункам. Форма многое тебе скажет.

— Полагаю, так я и сделаю, эстлос.

Стратегос отступил в каюту, выпрямился, потянулся с громким стоном.

— Как ты там говорил, Ихмет? Что будешь делать, оставив работу? Практиковать счастье?