— Молчи.

— Теперь скажи мне, Пламенная: я вру? Вру? Вру ли я? Ну? Прощай.

Аурелия вышвырнула в эфир клетки со зверями и все прочие оставшиеся после софистеса вещи, едва только «Элоя» с ним на борту раскрыла черные крылья и начала восходить назад к Луне. Теперь девушка немного жалела, была бы хорошая оказия спустить курицу или собаку в этот бурлящий бульон цветов и форм. Проводить строгие наблюдения и последовательные серии экспериментов она охоты не имела, но вот проверить, какова здесь сила Искривления, — такое вполне бы пригодилось. Ведь бой под арретесовым антосом придется вести им, гиппирои, — в этой войне люди столкнутся с нечеловеческим, и в первых шеренгах встанут Наездники Огня — если не на Земле, то в эфире уж точно, не в этот год, так на следующий, не под стратегосом Бербелеком, так под другим гегемоном. Аурелия чувствовала, что эта битва ей предназначена, что она родилась для этой битвы.

За ее спиной (девушка не поднимала лица от ураниосового пола) Омиксос дискутировал с эстлосом о стратегии нападения.

— Южный Лед и те океаносовые острова и вправду настолько далеки и отрезаны от обитаемых земель, что трудно провести на них какую-то согласованную атаку, — говорил Омиксос. — Да и нет надобности ее проводить — пока они остаются отрезанными. Они и вправду выбирали места с минимальным шансом на контакт с цивилизацией, плацдармы превосходно укрыты.

— Но здесь, но это — уже дотягивается до Золотых Королевств, отпечатывается на Аксуме, Эгипте, Гуратии. Отсюда они могут повести прямое нападение, здесь они сильнее всего. Здесь, в Африке, должны мы ударить.

— Знаю, эстлос, знаю. Но — сам же видишь.

Они уже миновали центр Сколиодои, направлялись к Черепаховой реке. Аурелия наблюдала, как изменяются под «Уркайей» цвета и формы не-джунглей, — как не изменяются, для изменения нужно хоть какое-то постоянство, а где постоянства нет или где постоянство настолько поразительно абсолютно, ни о каком изменении не может быть и речи. Стратегос напоминал ей о «городе адинатосов», о слухах, разносимых местными дикарями, — слухах о гигантских конструкциях, искусственных сооружениях, зданиях, возносящихся из глубин Кривых Земель. Она высматривала хоть что-то выходящее за границы кипящей какоморфии. И впрямь, время от времени виднелись отступления от однородной аморфной пестрой дичи, объекты, что торчали вверх, малые отличия: что-то, сходное со скалой, что-то, сходное с костью, что-то, сходное с водной аркой, что-то, подобное ночи, и что-то, словно недвижное торнадо с ночью внутри — пролетали поверху, она заглянула. Порой над Сколиодои мелькали птицы. Понятно, какоморфы, но еще настолько напоминавшие птиц — с крыльями, а некоторые и с клювом, — что можно было причислить их к этой Форме. Аурелия внимательно следила за их полетом. Если те опускались слишком низко — принимали прямо в полете другую Форму, большинство камнем падали в не-джунгли, а может, и вправду окаменевали. Но однажды она видела обратный процесс: фрагмент неподвижной желто-красно-темной какоморфии превратился в тени «Уркайи» в крылатую черепаху и взлетел; крылья сразу же превратились в радужных медуз, а панцирь начал дымиться, и какоморф снова канул в Сколиодои.