Лишь боги и безумцы жертвуют собой ради человечества — остальные способны на жертвы только ради тех, кого считают лучше себя.

Аурелия слушала в неподвижности и молчании, капюшон кируфы скрывал ее лицо, только искры вспыхивали в тени. Если стратегос предаст Госпожу, я не позволю, не могу позволить ему уйти безнаказанно. Не затем ли я и была послана? Поступлю, как должно поступить риттеру, — прежде чем придется выполнять приказ Яны.

На рассвете Марий Гесомат снял лагерь и двинулся вместе со своими людьми в длинном караване верблюдов и хумиев в сторону встающего Солнца, дорогой через Садару, Нил и Эритрейское море, а после на север через Эфремов Джазират аль-Араб, в Амиду, город своих предков. У него еще не было армии, но уже были знамена.

В Оазисе Завистливого Скелета остались лишь четыре хумия, и два из них были предназначены стратегосу и луннице. Аурелия отказалась, никогда не пользовалась скакунами. Она будет бежать рядом с животными, вместе с негрскими воинами. Сняла кируфу, чтобы та не сковывала ее движений. Воины щерили в ее сторону кривые зубы. Стратегос сказал, что зовутся они Н’Зуи, а тот, что их ведет, — их новый вождь, Н’Те; недавно убил отца и был в большом почете. У него одного был кераунет. Он скалился Аурелии радостней остальных.

Стратегос что-то записал в своем дневнике и дал знак риктой. Негры завели стонущий напев. Рикта указывала на север, в морфу цивилизации, в сторону Эгипта и Александрии. Солнце поднималось все выше над горизонтом, в его огромном, сияющем диске, в который могла смотреть лишь Аурелия, растворялись фигурки амидских повстанцев, взблеснуло золото знамени Мария — и исчезли в рассвете.

Стратегос стеганул хумия, Аурелия догнала зверя и побежала с ним бок о бок, песок превращался под ее ногами в стекло — она бежала в огне и оставляла после себя следы молнии.

— Ннннйааааиии! — закричали Н’Зуи.

Стратегос рассмеялся раскатисто.

— Так рушатся империи! — Взмахнул риктой, обнимая жестом с полсотни нагих негров, вооруженных короткими копьями и буйволовыми щитами. — Так империи рождаются!

20 Мартиуса 1197 ПУР, Dies Jovis. Через два месяца Марий Селевкидит будет сидеть на троне Амиды или будет мертв, одержит победу — или падет во прах; а Иероним Бербелек — с ним вместе.

T Державородство

T

Державородство

— Платье тебе к лицу.

— Спасибо, эстле.

— Это ведь парик?

— Да.

— Погоди, ты наверняка…

— Риттер Аурелия Оскра.

— Ах. Точно. Отец писал о тебе.