Она вваливается внутрь вместе с окном, рамой, решеткой и обломками стены. От жара гиппиреса загораются ковры и гобелены. Солдаты разворачиваются к ней, выстраиваясь в тесном проходе в три ряда, с десяток стволов целится в Аурелию. Аурелия, присев на стене над маленьким рубиевым бюстом Чернокнижника, глубоко кусает себя за язык и плюет огнем. Пирос летит ширящимися вихрями, выброшенный из орбиты кругошлема, красные спирали долетают до солдат, охватывают их. Последний залп — и уже все горят, предсмертные крики наполняют пассаж, люди катаются по полу, бегут вслепую куда придется, один выскакивает в дыру на месте окна, падает, увлекая за собой хвост огня.

Аурелия не обращает на них внимания. Поворачивается и прыгает вглубь башни, это ее задание.

Третий этаж — двое людей. Убегают, она рубит их на бегу.

Второй этаж — никого.

Первый этаж — несколько чиновников. Она поджигает столы с ними вместе.

Партер — солдаты, отступающие сквозь отворенные главные ворота. Она позволяет им уйти. Потом запирает ворота и обваливает над ними часть потолка, намертво блокируя вход. Точно так же поступает и с задней дверью.

Она проверяет подвалы. Находит там спрятавшимися за обветшалыми стеллажами двух испуганных аристократок вместе с несколькими дулосами. После секунды раздумий она оставляет их в живых, завалив за собой подвальную лестницу.

Возвращается в Арсенал.

Гиппирои, похоже, захватили уже все верхние этажи, верхний переход перекрыт. Продолжается бой на партере, где враг контратаковал с помощью булашков в тяжелых доспехах и уральских боевых морфозоонов, спущенных с цепи. С ними двое аресов.

— Есть жертвы, — говорит риттер Жарник. — Доспех не держит залпы из картечниц, а еще следи за гноелазами, они плюют каким-то кислотным ядом.

Они выглядывают в окно из бархатного покоя на третьем этаже Арсенала. Из-за золотого купола Храма Землеяда бьет голубая вспышка, над кремлем проносится ритмичный гром, от которого звенят стекла. Стекло, через которое они смотрят, трескается после третьего грохота. Это «Уркайя» превращает в руины казармы булашков по ту сторону.

— Тимофей?

Омиксос указывает огоньком большого пальца вниз.

По скользким от крови ступеням, сквозь дым и темную пыль спускается стратегос Иероним Бербелек; сперва становятся видны кирпично-красные полы его гердонского пальто.

— И где этот Роговой Зал?

Риттер Жарник успокаивает вращение своего доспеха и склоняет голову перед стратегосом.

— Прошу за мной, эстлос.

На ходу Бербелек оправляет манжеты рукавов пальто и рубахи. Застегивает верхнюю пуговицу под шеей, стряхивает пепел с плеч. Теперь Форма будет важнее всего. Аурелия всматривается в него сквозь успокоившийся кругошлем. Эстлос перехватывает ее взгляд.