– Мы в этой могилке Тольку хотели схоронить, – стала объяснять Ивану мамаша, – а он возьми да оживи.

– Шурик его оживил, – в какой уж раз сообщил Славка.

– Никто меня не оживлял, я сам очнулся! – вновь разъярился Картошкин.

– Будет вам, – миролюбиво сказала мамаша. – Какая разница – кто оживил. Главное, он тут, с нами. Ладно, ребятки. Пора хоронить, а то вот-вот ливанет. Дайте-ка мне сказать словцо.

– Начинай, – разрешил Толик.

– Ладно. – Мамаша откашлялась и вытерла губы. – Сегодня мы хороним Александра… Как там его дальше кликали?

– …Александровича Александрова, – подсказал Картошкин.

– Да. Александра Александровича Александрова. Не знаю уж, истинное ли это его имячко или нет. Откуда он к нам явился – неведомо. Какой он веры – тоже непонятно.

– Как это не понятно? – воскликнул Славка.

– Не встревай, – одернул его Толик. – Пусть мать говорит.

– Да, вера его была не наша, – повторила мамаша. – Поэтому и не пригласили священника, чтобы проводить в последний путь… – Она запнулась.

– Про добрые дела говори, – подсказал Толик.

– Добрые дела?.. Да какие уж тут добрые дела…

– А Тольку оживил, – гнул свое Славка.

– Разве что. Но был он вроде…

– Смотрите! – закричал Славка. – Там, за крестами!..

Все повернули головы в указанном направлении.

– Душа ихняя! – кричал Славка.

Иван вгляделся. За одним из крестов действительно виднелась сгорбленная фигурка. Она явно старалась, чтобы ее не заметили.

– Эй, ты! – крикнул Толик. – Кто бы ты ни был, иди сюда!