— Почему? Есть. Особенно одно. И эта мысль мучает меня уже два дня, но ее я даже тебе не скажу.

Федор вдруг обиделся.

— Я думал, мы друзья…

— Не серчай, Федя. Друзья-то друзья, но люди мы с тобой абсолютно разные и все из-за твоего менталитета…

— Чего-о?!

— Из-за менталитета, — повторил Ал, — где слово «мент» — главное. Ты милиционер, Федор. До мозга костей милиционер, а я волею судьбы вырос в криминальной среде, и меня воспитывали самые натуральные бандиты.

Капитан ахнул и распростер удивленные очи. Они у него были голубыми.

— Красивые у тебя глаза, Федя. Девки, небось, штабелями валятся. Но у моей жены красивше. Кстати, она родная племянница самого главного атамана, упокой Господь его многострадальную душу.

— Как?! Ольга Константиновна урка?!

— Не совсем. Она попала в банду, как говорится, «в конце войны», и сохранила чистоту девичьих помыслов. Но это никак не влияло на ее меткость.

Новая информация отвлекла Федора от личных грез.

— Не понимаю… Она, что, стреляла в людей?

— Ошибочка вышла, гражданин начальник, здесь вопросы задаю я. Но советую вспомнить, как сердечно и благожелательно относятся к нам с Олей наши добрые генералы. А им, Федя, известно все.

— А к тому, капитан Будников, если мое сомнение окажется на поверку правильным, ты свое ментовское благочестие засунешь куда подальше. Договорились?

Они уже переехали мост и поднимались в гору к гостинице.

— Я не знаю, о чем ты…

— Поверь на слово, ничего дурного. Притом, это всего лишь сомнение…

Ал не стал подъезжать к главному ходу гостиницы, сразу повернул на дорогу, ведущую к стройке и к служебным воротам. Но и ворота он миновал, притормозив возле дверей строящегося здания, со стороны двухэтажного торца. На стройке никого не было. Пересменка…

— Собирайся, — велел он Федору. — Канистру не забудь. В случае чего, будешь поливать из нее, бензином.

— А остальных мы что, с собой не берем?