– Не твоего ума дело, что я выбираю… Ясно? Не лезь в мою жизнь! Я к тебе не лезу!

– А я бы… совсем не возражал… малыш… – хмыкнул Оуэн, раскрывая ему объятия.

Марк скривился.

– И хватит называть меня так слюняво… Никакой я тебе не «малыш»!

– Как скажешь, мой мальчик.

– И не мальчик!

– А кто ты? Девочка?

Понимая, что вязнет в трясине ненужного спора, последнее слово в котором все равно останется не за ним, насупившись, Марк промолчал.

Снизу за ними настороженно наблюдал Байя. Он видел, как эти двое выскочили из храма, будто за ними гнался сам черт. А теперь стояли на церковных ступенях и снова ссорились. «Эта оплеуха… Что же там за тайна такая? Раз блондин вертит им, как хочет, а Марк все терпит!»

Оуэн подождал немного: не скажет ли, заупрямившись, брат что-нибудь еще такое же глупое, потом помахал рукой, и возле тротуара затормозил мерседес.

– В машину, оба! – приказал он, снова становясь старшим братом.

– Прошу, – Ши с неприятной усмешкой, в дурашливом полупоклоне, распахнул перед Марком дверцу и тихо добавил: – Дульсинея.

– Заткнись, шавка желтоглазая! – также тихо ответил Марк, пропуская вперед Байю.

– Закончили обмен любезностями! – недовольно «пнул под зад» обоих Оуэн. Ему не терпелось поскорей очутиться в приятном комфорте своей машины. Развлекая брата, он совсем замерз в этом чертовом храме.

Виновато потупившись, Ши быстро захлопнул за хозяином дверцу и сел за руль. Пульман плавно тронулся с места. В салон, через тонированные стекла, не проникали солнечные лучи и не доносился уличный шум. В первую минуту Марк испытал легкое состояние клаустрофобии. Закружилась голова.

Оуэн, по-видимому, чувствовал себя не лучше, потому что сразу открыл бар и налил себе выпить, несколькими глотками опрокинув в себя добрую порцию «Black Wood». Янтарное золото семидесятилетней выдержки, что старилось в монастырских подвалах, в дубовых бочках с конца прошлого столетия.

– Мне бы тоже чего-нибудь со льдом… – сказал Марк. Его голос просительно дрогнул.

Молча Оуэн подвинулся, предоставив брату самому обслуживать себя и своего оруженосца. Марк достал для Байи бутылку французской минеральной воды. Себе налил джина с тоником. Воцарившееся молчание нарушил по-прежнему виноватый голос Ши.

– Вы спешите, милорд? – спросил он, преданно заглянув хозяину в лицо.

– Не уверен… – задумчиво отозвался тот, – но в пробках стоять не хотелось бы…