— А какой, по-вашему, у него мотив?

Рот инспектора скривился, глаза выпучились. Он ударил себя в грудь.

— Человеческое сердце — тайна, не правда ли? — сказал он, точно отказываясь вмешиваться в сердечные дела.

Чтобы подчеркнуть окончательность своих слов, он указал Льюису на открытую дверь.

— Мерси, месье Фокс. Я понимаю ваше недоумение. Но вы зря теряете время. Убийство есть убийство. Тут все происходит по-настоящему, не то что на ваших картинках. — Он заметил удивление на лице Льюиса. — О! Я не настолько далек от культуры, чтобы не слышать о вас, месье Фокс. Но я прошу вас: занимайтесь своими выдумками, это ваше призвание. Мое призвание — исследовать истину.

Льюис не мог больше выносить этого хорька.

— Истину? — фыркнул он. — Вы не узнаете истину, даже если наступите на нее.

Хорек выглядел так, словно наступил на дохлую рыбу. Это был маленький реванш, но после него на целых пять минут Льюису стало легче.

Дом на улице Мортир был не в лучшем состоянии. Льюис ощущал запах гнили, пока карабкался по лестнице на третий этаж. Вслед ему отворялись двери и ползли любопытные шепотки, но никто не попытался остановить его. Комната, где все произошло, была заперта. Это расстроило Льюиса, хотя он не был уверен, что обследование комнаты поможет разобраться в деле Филиппа Он раздраженно спустился по лестнице вниз, в горьковатый уличный воздух.

Катрин вернулась на набережную Бурбон. Едва Льюис увидел ее, он понял, что услышит нечто новое. Ее седые волосы не были стянуты в привычный пучок, а свободно спадали на плечи. В электрическом свете лицо ее приобрело болезненный серо-желтый оттенок. Она дрожала даже в застоявшемся воздухе прогретых центральным отоплением комнат.

— Что произошло? — спросил он.

— Я ходила в квартиру Филиппа.

— Я тоже. Она заперта.

— У меня есть ключ, запасной ключ Филиппа. Я просто хотела взять одежду для него.

Льюис кивнул.

— И что?

— Там был кто-то еще.

— Полиция?

— Нет.

— Кто же?