– Зачем? – загорячился Надмирский. – Зачем всё это делается? Почему они рубят сук, на котором сидят?

– Суки потому что, вот и рубят сук, – мрачно скаламбурил сборщик мебели. – Нечестивцы, вот и всё.

Твердохлеб, сидящий во главе стола, поднялся и медленно прошёл по комнате, застеленной домашними половиками.

– Должен вам сказать, – угрюмо начал он, – что даже очень-очень большие люди, пытавшиеся ответить на вопрос, какой смысл в разрушении института военной разведки, в лучшем случае оказались на пенсии. А в худшем… Вы, наверно, уже в курсе, что произошло с генерал-майором Ивлевым, который отвечал за организацию разведки на всём Кавказе?

– А что с ним? – насторожился бывший офицер космической разведки. – У нас когда-то с ним сложились хорошие отношения.

– Буквально вчера, – угрюмо заговорил Григорий Победитыч, – труп генерала Ивлина был обнаружен в прибрежных водах Турции, хотя Ивлин, по официальной версии, был на отдыхе в Сирии.

– Кошмар какой-то! – вспыхнул сборщик мебели. – Ивлин – важнейший секретоноситель страны.

– Вот потому и убрали! – мрачно сказал Твердохлеб. – И это, как мне кажется, – только начало.

За столом угрюмо выпили за упокой. Помолчали. Надмирский постоял возле окна. Достал портсигар.

– У меня, господа офицеры, есть план. Есть предложение. – Руслан Радомирыч раскрыл портсигар и достал оттуда аккуратно сложенный листок. – Не знаю, вам знакома или нет заморская доктрина. Я думаю, надо нам её распечатать и распространить. Пускай люди знают.

Нацепив очки на гордо вздёрнутый нос, Твердохлеб прочитал «заморскую доктрину». На лице его отразилось разочарование – видно было, что генерал-майор ожидал какого-то более серьёзного предложения.

– Никакая это не доктрина, – сказал он, возвращая листок Надмирскому. – Хотя написано, конечно, с потрясающе страшным пророчеством. Будто и в самом деле сатанинский план какой-то осуществляется…

Потом бумагу взял Ермакей Литагин, бывший офицер космической разведки.

– Окончится война, – вполголоса начал он и тут же перебил себя: – Это какая война? Наша Гражданская? Нет? А-а! Это ещё перед окончанием Великой Отечественной? Понятно. Ладно, дальше… Окончится война, кое-как всё утрясется, устроится. И мы бросим всё, что имеем, всё золото, всю материальную помощь или ресурсы на оболванивание и одурачивание людей. Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьём у них охоту заниматься изображением, исследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театр, кино – всё будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, диссидентства, словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство, наркомания, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, диссидентство, национализм и противопоставление народов – всё это мы будем насаждать ловко и незаметно… Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением… Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать её. Мы сделаем из них агентов нашего влияния, космополитов свободного мира…