– А что там? А, Том Томыч?

– Супермент, скажи, – Бесцеля показал на книгу. – Ты внимательно читал рукопись? – Он сделал ударение на последнем слоге.

– Читал, ага. На пять рядов.

– Ну, стало быть, не можешь не узнать героя. Сейчас, сейчас. Ну, где ты? Ять твою… – Издатель захлопнул книгу-шкатулку и снова раскрыл. И снова окропил секретной жидкостью.

И вдруг откуда-то из глубины боевика, словно чёрт из табакерки, выскочил какой-то худосочный тип, одетый в тёмную расхристанную рубаху, в чёрные потёртые штаны. Выхватив пистолет из-за пазухи, худосочный разбойник три раза выстрелил в директора издательского дома и побежал за угол массивной пепельницы.

Миниатюрные пули зазвенели комарами и улетучились.

– Ба-а-а! – Литага рот разинул. – Что деется…

– Вот так-то. – Толстый Том засопел. – Теперь ты понимаешь, почему патроны должны быть холостые? Ферштейн?

– Вот это никого себе… форштевень…

– А ты как думал? Мистимир шутить не любит.

– Интересно, а как это так у него получается? Толстый Том показал золочёный флакон.

– Нишыстазол, плюс живая вода. Плюс ещё кое-что, о чём я пока не могу рассказать, потому что подписку давал.

Литага, принюхиваясь, подёргал носом.

– Так эти черти из табакерки, – он показал на книгу, – действительно становятся живыми?

Бесцеля отмахнулся, будто брезгуя.

– Игрушка, в принципе. Только она ведь может стать неуправляемой.

– То есть как?

– А то и есть, что не далее как в позапрошлом году во время редактуры сбежали двое.

– Как? – Литага ушам не поверил. – Вы шутите? Как это – сбежали?

– Как тараканы. Видишь, вот этого? – Издатель не сразу, но всё же поймал игрушечного человечка, который пытался укрыться за кипой бумаги. – Иди, сюда, вахлак. Стоять. Твоё место у параши. Беспонтовый.