Широко раскрытыми глазами глядя, как директор запирает беглеца под крышкой книги, Литага присвистнул от изумления.

– Сбежали, говорите? Ну и что было дальше?

– В милицию пришлось идти. Позор, конечно. А делать нечего. Всероссийский розыск объявили. А эти черти из табакерки, как ты их назвал, они уже таких делов наделали, что ой-ё-ёй. Один, сопля соплей, а чуть старушку не изнасиловал. Вот такая подрастает молодежь, побритый ёж.

Потрясённо помолчав, Литага тихо спросил:

– Том Томыч, а если они все разбегутся?

– Исключено. Бегают они в основном во время редактуры. Или во время творения, когда ещё цепи не прочные. Там же идёт горячее литьё.

– Там – это где?

– В кабинете Короля Мистимира. Там строка остывает, твердеет не сразу. И вот пока она мягкая – могут, конечно, сбежать. Были случаи. Смотри. – Толстый Том подвёл его к другой книге-шкатулке, открыл её и щипчиками взял посеребренную строчку, ещё не остывшую после работы Короля Мистимира.

– Звенит! – Литага усмехнулся. – Кандальным звоном!

– Естественно. – Директор потянул строку и вдруг откуда-то из тёмной глубины боевика показался мрачный бритоголовый бродяга, прикованный за ногу.

– Какого тебе, – нецензурно рявкнул арестант.

Издатель с отеческой заботою спросил:

– Кандалы не жмут? Нормально?

– Да пошёл ты, фраер… – Бритоголовик разразился хриплой нецензурщиной. – И в рот тебя, и в нос…

Бесцеля послушал, послушал его, постоял возле объёмной лакированной шкатулки с надписью «Словарь русского мата».

– Перцу надобно ещё, – вслух подумал он и щедро зачерпнул из словаря. – Перцу и горчицы не жалей. Обыватель это обожает. А кроме того, не надо забывать нишыстазол – проверенная штука. Бьёт по мозгам и по сердцу. Ну, всё теперь. О кей.

Закончив работу над боевиком, Бесцеля тут же хотел разделаться и с другою книгой – толстенной, ядовито пахнущей типографскою краской. Он взял флакон с живой водою и нишыстазолом, начал брызгать на фолиант с изображением клыкастого вампира. И тут произошла такая странная «осечка», после которой Бесцеля побледнел. Содержимое книги – вместо того, чтобы ожить – стало медленно умирать. Страницы прямо на глазах скукожились, приобретая пепельный цвет.

– А что такое? – растерянно спросил Литага, глядя на бледного директора. – Что случилось?

Над столом поднялся едкий зеленовато-сизый дым и в следующий миг бумага вспыхнула. Из книги полетели искры, потом раздался такой хлопок, что щепки по кабинету брызнули – на полированном столе образовалась чёрная дыра.

– Загубили, – дрожащими губами прошептал Бесцеля. – Угробили книжонку, ять!