– Птичку? Сейчас намалюем! – Сделав несколько бойких движений карандашом, отец отдавал рисунок детворе. – Нравится птичка? Я не сомневался. А вот сейчас она вам ещё больше понравится. Ну-ка, давайте картинку сюда.

Залихватски подмигивая детворе, он сворачивал аккуратный кулёчек. Держал возле сердца, потом возле уха – к чему-то прислушивался. И медленно, медленно разворачивал. И вдруг из кулёчка выпархивал самый настоящий соловей, оставляя в воздухе пушинку. Это была невзрачная, маленькая птаха, которую даже можно спутать с воробьём. Покружив над головами детворы, соловей садился не куда-нибудь, а на старенький глобус – на шестую часть Земли с названьем Россия. Опуская крылья и немного сгорбившись – точно под грузом таланта! – соловей начинал колдовать. Соловей этот не пел, он искрящимися звонкими брильянтами хижину переполнял; брильянтами и жемчугами, свежими росами, цветами и травами, лунным светом, призрачным туманом, в котором скрывались чугунки, кастрюли на печи и всякая другая бытовая штука, отягощённая земным притяжением. И пропадали стены, и потолок улетал восвояси. И возникала в вышине радуга роскошных звуков, состоящих то из нежной и тихой печали, то из громкой, безудержной радости. Эта скрытная и осторожная птица, которую в природе трудно даже заметить, во время пения, раскаляясь до самозабвения, напрочь забывала обо всём на свете – точно также как любой другой истинный певец – и тогда можно было подойти вплотную, и даже в руки можно было песню взять.

– Только сначала руки нужно вымыть, – предупреждал отец. – Иначе нельзя…

Ребятня бежала руки мыть, а когда возвращались – соловья уже не было в хижине. Готовые разреветься, ребятишки глазёнками хлопали.

– А где? Где соловейко, папа? Где? Улетел? А он прилетит? А когда? – Дети смотрели на него как на Господа Бога. – А ещё! – попросили они. – Покажи!

– Я не волшебник, я только лечусь, – шутил он, вспоминая Абра-Кадабрыча. – Может, вы сами попробуете?

Подражая отцу, пострелята начали сворачивать кулёчки и разворачивать, надеясь, что оттуда птичка вылетит. Да не тут-то было – не получалось.

– А как же вы хотели? – улыбался Кузнецарь. – Такому волшебству нужно учиться. – Он погладил девочку по голове, поцеловал макушку, пахнущую цветущим лугом. – Ну, что тебе, пригожая моя? Цветочек? Нет проблем, золотаюшка. Смотри. Опля! Готово! Бери, держи. Видишь, какой красивенький.

– А как его звать?

– А зовут его, доченька, стрела купидона. Видите, какая шикарная стрелка торчит.

Жена, всё это время зачарованно смотрящая на волшебство-колдовство, подошла поближе, пригляделась.