— Телла. Телла… — выдохнул Рехи. И от собственного вздоха вдруг стало горько. Или просто желчь подступила к горлу, в которое попал едкий пепел.

— Что Телла… Она предала нас, — бросил Ларт, отворачиваясь. Кое-как он бесцельно засыпал тело песком. Позади него безмолвно застыли еще четверо полукровок. Они больше не стенали, не взывали ни к чьей милости. Наверное, только теперь они до конца осознали, что никто не придет за ними, никто не посулит спасение. А раскаиваться и просить за это чудес — глупость. Не случается их, не с ними: тут либо своими зубами в жизнь вгрызаться, либо помирать.

— Она перетерпела слишком много боли. Ты хоть знаешь, что с ней делали? Как ее перекидывали друг другу? — опустив голову, мрачно отозвался Рехи.

Вспомнились ее страшные рассказы. Об этом она не лгала, ее боль оставалась реальной. Она искала избавления в Ларте, искала помощи, но от неумения сражаться вновь стала только игрушкой на оргиях короля.

— Делали… и люди делали, и мы делали, — отстраненно отозвался Ларт, но глаза его полубезумно сверкнули. — Я пережил тоже немало. И не тебе судить, что и кто делал со мной.

— Но ты убил ее, даже не попытавшись помочь.

Слова сами собой вылетали и жалили-жалили-жалили. Хотелось осуждать, чтобы не быть осужденным. Наверное, из-за этого, наверное, из-за собственного побега Рехи обвинял других.

— Поздно… Все поздно. Я бы учуял этот взрыв. Я бы…

Ларт отошел от тела, попытавшись что-то приказать своему «народу», но тогда же обнаружил, что скончался еще один полукровка. Молча застыл на песке, повесив голову на грудь. Все-то решили, будто он просто уснул от изнеможения. Ларт лишь ткнул его, чтобы разбудить, а мертвец упал навзничь, нелепо раскинув руки и ноги.

— Ты бы погиб вместе со всеми! — истошно воскликнул Рехи, уже не скрывая своих чувств. Он спас, он почти вывел Ларта за пределы опасности. Практически…, но потом не сумел противостоять его горю. А от полуспасителя разве есть толк? Нет, Ларт выжил сам, да еще попытался кого-то вытащить. Но все напрасно. Все, совершенно все. За что?..

— Да… Это правда, — вдруг признал Ларт, все еще держась поодаль. — Очухался и подскочил я, когда рвануло. Потом… — Лицо его обратилось в маску. — На месте деревни — огненный разлом. И все. Ничего не осталось. Ничего.

Боль и отчаяние застыли туманной пеленой в поблекших глазах. Ларт оцепенел воплощение одиночества, покинутый, растерзанный, в окружении последних полукровок, не всадников, а предателей. Да и что теперь означало слово «всадник», когда все диковинные обученные ящеры погибли? И Рехи… Он тоже предал, он тоже сбежал. Наверное, он никогда и ни о чем по-настоящему не сожалел, потому что никем не дорожил. Теперь же захотелось приблизиться к Ларту, как-то поддержать его, возможно, извиниться. Но стоило неуверенно протянуть руку к его плечу, чтобы отвлечь от мрачных мыслей, как проклятый свергнутый король своевольно дернулся, а потом впился всеми четырьмя клыками в запястье Рехи.