Последний тут же освободился и поджал раненную конечность. По-хорошему Ларт явно не желал. Впрочем, рассчитывать на быстрое прощение не приходилось. Но потом взыграл и собственный лютый гнев: в конце концов, Рехи никогда не просил пленять его, он даже не хотел знакомиться с пропащим поселением. Да, определенно, Ларт сам виноват в своем гневе, в своей обиде. И все же… Все же Рехи зачем-то искал его среди пустыни.

— Надо идти, — сказал он угрюмо. Красный огонек мерцал на горизонте, значит, еще оставалась цель.

Как ни странно, но Ларт послушался, махнув оставшимся полукровкам. Они поплелись следом, неуверенно, точно малые дети. Ноги их заплетались, они постоянно падали. Рехи же держался на расстоянии, где-то в стороне, но поминутно оглядывался на Ларта. Опальный король впал в оцепенение, он глядел только прямо перед собой.

«Ладно, ничего. Идет — это уже хорошо», — обнадеживал себя Рехи. Он еще не знал, куда и как им идти, но рассчитывал вывести Ларта из облака удушающего пепла и дыма. Поэтому по привычке брел на красный огонек, который так или иначе вел их все дальше от ужасающего места.

Где-то там, уже далеко за спиной, нашла последнее пристанище Телла, а вместе с ней растворились в лаве полукровки, ящеры и сам людоедский дух деревни. К лучшему ли? К худшему? Об этом Рехи и не мыслил, он просто шел, с каждым шагом чуя, что двое выживших ведут за собой мертвецов.

Уцелевшие полукровки молчали, и с каждым мигом все дальше уходили по дороге смерти в мир призраков. Они растворялись на глазах, покрытые струпьями, волдырями, слабо стенавшие от боли. Ларт даже не пытался приободрить их, похоже, он тоже смирился, что никого не спас, никого не вывел. Предводитель отряда обреченных брел в никуда и тешил себя иллюзией, будто ведет их вперед, в новое будущее. Он не останавливался для отдыха, не искал места для привалов, не озирался по сторонам в поисках пищи. Ему казалось, что это он командует, Ларт даже не осознавал, что ведет его Рехи, который лишь размышлял с заботливым злорадством: «Ничего-ничего, ты только иди. Так, глядишь и дойдем». Но порой его и самого мучил вопрос: а куда? Куда им всем отмерян путь? Свободным от всего.

«Сейчас бы Митрия и Сумеречного сюда, как в тот первый раз возле дерева Чтобы и силы дали чуток, и цель объяснили. Хотя разве непонятно они объяснили? Иди на смерть, глупый Страж, иди… А Ларту тоже идти со мной на смерть? Он-то тут ни при чем. Хотя, верно, по их замыслу ему следовало и вовсе сгинуть в деревне. Так что ли?» — думал Рехи, временами посматривая на непроницаемо черное небо. В нем не золотились светлые крылья семаргла, да и черные перья не сыпались. Никаких знаков, знамений, предсказаний. Только пепел.