— Сдавайся.

— Нет, — кашляя, просипел Ларт, но вскоре бессильно упал на песок. Он лежал, как раздавленная ящерка, которую недавно проглотил — распластанный руками и ногами, со свернутой набок головой.

Рехи с опаской приблизился к поверженному противнику, все еще слегка тыкая его мечом. Если бы дернулся — хватило бы одного невольного движения.

— Значит, пойдешь пленником.

— Н-нет… — выдохнул едва слышно Ларт, но глаза его окончательно затуманились. Он все-таки потерял сознание. Рехи на всякий случай проверил, не притворяется ли хитрый полукровка. Но его и самого шатало и мутило, так что вряд ли Ларту удалось бы убедительно солгать и остаться на ногах.

— Хорошо, — только выдохнул Рехи, а потом стащил с Ларта пояс. Покрытая копотью некогда лиловая туника обвисла на исхудавшем теле. Почему-то сердце от этого неприятно сжалось. Вроде бы о здравии врагов не сожалеют, о сохранности бурдюков с кровью тоже мало пекутся. Но ведь Ларт… Все давно запуталось. Рехи не стремился распутать, насущные беды волновали больше. К тому же кожаный пояс превратился в надежную веревку, которая связала запястья Ларта. Хорошо было бы еще чем-то его стреножить, например, собственным поясом, но в таком случае он бы наверняка пропал при нападении ящеров или иных врагов.

— Что ты… Солнце тебе на голову! Эльф! Отпусти меня! — возопил Ларт, когда пришел в себя. Он немедленно попытался перегрызть веревку, но Рехи пригрозил ему мечом. Молча. Если уж Ларт пошел против него, значит, подписался на роль бурдюка с кровью.

— Так и поведешь меня?

— Да. Пока ты не захочешь идти сам вместе со мной, — отозвался Рехи, тыкая Ларта кончиком клинка между лопаток и заставляя шагать прямо перед собой. Все просто, все слишком просто. Они непреклонно двигались к красному огоньку, туда, куда Ларт почему-то совсем не желал идти. Но выбора у него явно не осталось.

— Упрямая скотина, — прохрипел он. — Ты упрямее самых упрямых ящеров. Не поддаешься дрессуре.

— Если бы послушал меня и ушел раньше, то сохранил и всадников, и своего ящера, — отвечал Рехи с каменной непоколебимостью и оттенком досады: отдающие огненной болью ноги навевали сладкие воспоминания о том, как славно кататься верхом. Раньше это казалось чем-то невообразимым, но теперь-то удалось распробовать. А бунт в деревне уничтожил всякое свидетельство о приручении грозных рептилий, как и возможность быстро добраться куда угодно. Правда, вряд ли Ларт правил бы к Бастиону. Он чего-то боялся. Чего-то или кого-то, кто обитал в нем.

— А у тебя что, вроде видений? — фыркнул опальный король, гордо вскидывая голову.