— Да. Я видел ураган, который разрушил мою деревню. Видел и вулкан, который разрушил твою. Во сне, — пробормотал неуверенно Рехи. Вообще-то ему являлся только запах серы, призрачный, отчего-то неуловимый для полукровок. Он ведь любые запахи различали едва ли не лучше ящеров. Значит, сера витала одним из видений. Да что-то все оказывалось бесполезно. Видеть неотвратимость конца, пожалуй, тяжелее, чем печалиться от своих мелких бед в счастливом неведении.

— Но ты сбежал. И никого не предупредил. Даже не попытался, — отрывисто заключил Ларт. Он ни в чем не ошибался.

— Поздно… — с тенью вины отозвался шепотом Рехи. — Я увидел слишком поздно. И хотел вернуться, предупредить. Наткнулся только на тебя.

Но тут он вспомнил, что ведет пленника, и пообещал себе больше не разговаривать с «бурдюком». Слова — признак разумности, да еще словами слишком легко отвлечь. При своих способностях Ларт сумел бы извернуться и вновь завладеть мечом. На какое-то время предстояло практически забыть о сне, потому что опальный король явно искал случай сбежать. Он и так слишком беспокойно озирался. Похоже, поединок отрезвил его, заставил сбросить гибельное оцепенение и безразличие. Хоть что-то… Рехи вроде и радовался, что вновь говорит с Лартом, вновь слышит его слегка надменный голос, но и вовсе не радовался, ведь с послушным болванчиком дело иметь легче.

— Ешь, — твердо приказывал Рехи на следующую смену красных сумерек, когда снова случилось поймать мелкую ящерицу. Раньше он как-то не присматривался к этим тварюшкам, потому что в них почти не содержалось крови — на один глоток. Зато для Ларта они вполне годились вместе с костями и чешуей. А Ларт — для Рехи. Последний непреклонно повелевал:

— Наклони голову.

— Нет!

Ларт быстро догадался, что задумал Рехи, и еще пытался какое-то время протестовать.

— Я сказал. Наклони. Голову!

Меч непоколебимо уткнулся между лопаток, заставив Ларта поежиться и вздрогнуть. Рехи же правой рукой сжимал клинок, а левой откидывал волосы с шеи Ларта, чтобы добраться до кожи. Пальцы привычно перебирали грязноватые белые пряди. Все это уже случалось, все это происходило, но при иных обстоятельствах. Тогда их не покрывала копоть, тогда они добровольно вступали в игру крови, ради аромата и вкуса. Теперь условия диктовала пустыня.

Кусал Рехи быстро и без особых изысков, крови отпил тоже немного, но Ларт отчего-то застонал и заскулил, будто под пыткой. Как ни странно, но некогда желанная кровь словно потеряла вкус. Может, потому что Ларт больше не питался человечиной, может, потому что на язык налипло слишком много противного песка. Но удовольствия от укуса Рехи больше не получал. Пленник оставался жестокой необходимостью. Если ящерицы попадались время от времени, то поселения разумных существ — уже нет.