— Ящер безмозглый! Где ты?!

Негодующее восклицание разорвало ленивую тишь пустыни. Ларт пропал со своего места. Выходит, все же притворялся предельно измученным и сдавшимся.

Возле валуна на песке оставался отпечаток от свернувшегося клубком тела, дальше тянулась цепочка неровных следов. Ноги у беглеца, вероятно, заплетались, не осталось той превосходно бесшумной походки опытного воина. Да и ремень, связывавший руки, ему не удалось перекусить, потому что пут нигде не нашлось.

Рехи же кинулся в погоню, надеясь, что следы приведут его к пленнику. Песок уже обманул его однажды, когда его покинула Лойэ. А как ее все-таки не хватало! Она бы что-нибудь подсказала, придумала, отвернула от стремления к Цитадели. Хотя с ее своеволием случились бы иные беды. Ларт-то сбежал закономерно, Рехи и сам понимал, что ни о каком сотрудничестве и речи не идет.

«Да что б тебя! В обратную сторону поперся! — шипел он, набегу прикрывая лицо от песка. — К разлому что ли? Ну и куда? Полукровок своих искать? Да нет уже, нет! Двенадцатый так забавляется, слышал? А нет, не слышал. Ага, а он задумал всех нас извести по одному. То там, то сям разлом делает».

Гнев подпитывал силы. Да что скрывать: Рехи буквально взрывался от ярости, которая бурлила в нем. Он ненавидел Ларта за побег, Митрия за опыты, Сумеречного за загадки и, разумеется, Двенадцатого за Великое Падение. Хотя сны все еще не давали четких ответов.

Впрочем, рассуждения и догадки стирались, когда приходилось следить за дыханием и торопиться в неизвестность бодрой рысью. Ларт спутал все направления.

Рехи пробежал по незнакомым дюнам, скатился с них куда-то вниз, заприметил совершенно новую красную скалу, плывшую ярким пятном на фоне блеклых оттенков песка. Определенно, здесь они не проходили. Ларт запутывал следы, отрываясь от преследования. Он даже специально перескакивал с камня на камень, чтобы не оставить отпечатков ступней. И ведь очень шустро убегал. Но Рехи чуял его по запаху, каждый след нес отдаленный оттиск. Ларт сам себя загнал в ловушку: его эльф провел слишком много ночей на шкуре подле трона, чтобы навсегда запомнить аромат крови бывшего короля. К тому же вскоре снова показались предательски четкие следы, когда каменистая лощина снова сменилась дюнами. Песок никогда не вступал в сговор с беглецами. Пустыня слишком честна в своем вечном голоде.

И вот уже отдаленный запах крови ударил в ноздри не слабо уловимым оттиском. Теперь-то он протянул четкую линию по воздуху. Рехи учуял пленника раньше, чем увидел спотыкающийся силуэт.