— Он так «здорово» справился сам?

— Ты не дослушал.

— Ну, давай, ври дальше, — раздраженно поморщился Рехи. — Складно так, напоминает детство. Мы тогда в кружок садились… я и Лойэ рядышком, а за нами Здоровяк. Им тоже нравились сказки.

— Вот я и рассказываю. Да что рассказывать? Семарглы восстали против зла.

— Но проиграли?

— Нет. Они остановили его, заточили в Бенааме.

— И еще одному миру настал конец, — здраво заключил Рехи, разминая плечи. — Бедный мир.

— Мой… мир, — одним губами шепнул Сумеречный с невыразимой тоской. — Но он еще жив, существует. Там даже остались крошечные королевства несогласных. А вот семарглам пришлось покинуть Бенаам навсегда. Знаешь, какой ценой они остановили зло?

— Разве они способы хоть чем-то поплатиться? — осклабился Рехи. Ему думалось, что Митрий приносит жертвы лишь чужими руками.

— Да. Семарглы поплатились своим материальным существованием. У них не осталось тел и формы, они утратили свой мир, потому скитаются между звезд, — объяснил Эльф. — Митрий выступил их предводителем, самый древний, самый добрый. Когда-то он был именно таким. Но в той войне он потерял всех… друзей, семью. Когда-то у него были жена и дочь, но они не дожили до превращения семарглов в облака света, затерянные в холоде Вселенной.

Что-то еще плотнее обхватило сердце. Странное сочувствие к неверному другу, почти врагу. Или страх самому утратить пресловутую «материальную форму».

— Так они все призраки? Как и ты? — гораздо менее нагло, чем того желал, спросил Рехи.

— И да, и нет. Мы не призраки. Но мы уже и не люди, даже если кажемся ими. Семарглы странствуют. Они избрали своим долгом уничтожение слуг зла во всех мирах. Да не везде успевают.

— Так появились вы, Тринадцать Стражей Вселенной. Вы — их оружие.

Все-таки он меч или что-то вроде меча. И Сумеречный Эльф тоже, клинок покрупнее. Одно из приспособлений для войны, как те громадные штуковины людей, которые они с Лартом подпаливали в битве с деревней людей.

— А ты догадлив. Да, именно. Мы их оружие.

— Вы их рабы?

— Нет, мы добровольно согласились на это. Я был рожден в мире Бенаам, я видел воочию все, что творится с пришествием зла.

— И что же? Небось, так же поедают друг друга да кровушку пьют, как мы здесь? Под присмотром Двенадцатого…

— Да, Рехи. Да.