«Ларт… Ларт, ты должен выжить. Должен там выжить без меня! У тебя уже нет раны!» — твердил Рехи, и вновь его сводило с ума бессилие. Он распластался, привязанный к щиту, здесь, в Бастионе. Он так мечтал попасть сюда, так давно шел, чтобы ныне всем существом стремиться обратно в затхлую пещеру у края равнины. Там оставался Ларт, он еще не мог сражаться, и неизвестно, сколько времени ему требовалось на восстановление. А ведь вокруг сновали ящеры, да и сектанты-воины едва ли слушали жрецов. Неужели после всего Рехи все-таки потерял Ларта? Как потерял и Лойэ.

Вот и Бастион, вот же он — а ее там нет, не встретила она у ворот, не кинулась к щиту. Или еще не время? Или еще рано? Рехи слабо осознавал, но хотел лишь одного: остаться в тишине, навечно в тишине рядом с Лойэ и Лартом. И без боли, ох, как же он мечтал избавиться от этой невозможной всепоглощающей боли. Он бы вскинулся, занес меч, порубил бы стражей и полетел, куда ему хочется, а не лежал бы раздавленным ящером на щите.

Кожаные ремни давили на грудь, и небо обрушивалось черным огнем. К счастью, рев толпы смолк. То ли Рехи потерял сознание, то ли его внесли в какое-то помещение. Мысли путались: «Ларт погиб ради меня… Даже если я исцелил его, он был слишком слаб, чтобы охотиться. Как же так! Из-за каких-то обожженных рук! Проклятье! Так нельзя! Так неправильно!»

Одна его часть верила, что Ларт наверняка выживет, наверняка выберется, но другая навечно провалилась в темную пучину отчаяния. Если все складывалось именно так, если все вокруг него только гибли, то и Ларт не уцелел.

Огонь, вокруг только огонь. Огонь и пепел, разметавшие, выгрызшие мир. От боли Рехи временами вскидывался, разлеплял тяжелые веки. Это происходило, когда до него дотрагивались, что-то делали с руками. Руки! Да лучше бы их отрезали.

Рехи метался и хрипел, стремясь вырваться, высвободиться из лап неискупимо долгой боли. Горечь противным привкусом поселилась под языком, тело пронизала слабость и одновременно желание двигаться, нестись прочь. Но из самого себя не выбраться, не отринуть эту обугленную оболочку.

За что же все это? За что? Рехи хрипел и звал:

— Ларт… Лойэ…

Он умолял их избавить его от боли, умолял забрать от этих странных неразборчивых теней, которые беспрестанно бормотали и наседали с разных сторон. Они о чем-то тихо деловито переговаривались.

— Это из-за линий мира?

— Да.

— Но если этот Страж управляет линиями такой ценой, истинный ли он? В преданиях все иначе.

— Он управлял линиями и не такой ценой. Наши братья отдали жизни, чтобы мы получили доказательство истинности пришествия Стража.