— Убить еретиков! — восклицал Саат.

— Хотел умереть за меня? Ты же знал, что я не позволю! — шепнул Рехи, Ларт подмигнул. Они позабыли, что силы заведомо неравны. Они вновь сжимали оружие в тренированных руках. Два меча как два бесконечных луча, нацеленных против чудовища.

Саат уже не скрывался или белые линии сорвали с него маску лжи. Он надвигался, щелкая жвалами. Одеяние спало иллюзией вечернего тумана, предстали слюнявые пасти на ребрах. По толпе прокатился стон ужаса:

— Верховный жрец!

— Чудовище!

— Молчать! Ничтожества! — закричал Саат, сраженный своей оплошностью. Он взвился на месте, забывая о пленниках, стремясь прикрыть свое уродство. Но след белых линий навеки расколол его благообразную маску живого на восставшем мертвеце.

— Они разоблачили тебя! — выплюнул довольно Рехи. Тут же его откинули на несколько шагов хлысты черных линий, но он поймал их и обмотал вокруг клинка.

— Ты не сильнее меня! — хрипел Рехи. Ларт стоял рядом с ним, и хоть не видел линий, но прекрасно помогал. Он рубил наугад черные щупальца, и — обычно неуязвимые — они падали, истекая коричневым гноем и трупным ядом.

— Верховный жрец — чудовище! — прокатилась вторая волна осознания.

— Стража! Схватить еретиков! — приказал Саат. Тогда покорные марионетки с алебардами заполнили площадь. Толпа взвилась в агонии, полилась кровь, зазвенели мечи, как в день страшного штурма триста лет назад. Точно так же эту обширную площадь устилали развороченные тела. Точно так же разносились предсмертные крики. Но теперь сражались во имя своей свободы, во имя сохранения рассудка. Или даже безумия — лишь бы не попасть в рабство культа.

— Жрец чудовище! Бейте его, бейте! — разнеслись первые призывы командиров нового сопротивления.

— Будь ты проклят, Страж! — взвыл Саат и обрушился столь яростно, что у Рехи расплавился меч. Руки пронзила боль, но пальцы вцепились в другие оружие, невидимое, но верное. На лезвии возникла молния, через мгновение слух прорезал треск грома. Яркая вспышка устремилась в небеса, разметав полог туч. Такое случалось лишь раз, давным-давно в начале пути, когда Митрий и Сумеречный сражались в пустыне. Но теперь Рехи сам направлял белые линии, обжегшие врагу одно из жвал. Клекот чудовища перекрыл все звуки, заполонившие пришедший в движение Бастион. Прибывшие беженцы спешно покидали проклятые стены. Весть разносилась быстро, и обращенной страже не удавалось заглушить разом все голоса недовольных. Все голоса прозревших.

— Рехи, надо бежать… Проклятье, только куда? — пробормотал Ларт. Теперь и он узрел гигантский купол черноты, нависший над ними. Они все еще стояли на помосте, на возвышении. Иначе бы их раздавили, шаткие подпорки, истлевшие от времени, и так дрожали под натиском бегущих людей.