— Я уничтожу вас! Уничтожу всех! — проревел Саат, не размыкая жвал. Голос отражался вибрацией воздуха. На остриях башен плясали яркие молнии, вокруг появлялись сине-желтые горящие разряды. Поднимался ветер, и скручивалась новым ураганом воронка туч. Рехи уже видел это во сне, но не представлял, чем способен ответить как Страж.

Они сражались, взмахи меча резали красный сумрак, и с плахи открывался вид яснее, чем с трона. Многоголосая толпа ревела у подножья, уже без обожания. Выплеснулся ее хаос, ее дикий страх. И вещи обретали истинные очертания, как перекошенная морда чудища. Саат клацал пастью, насылая на Ларта и Рехи все новых приспешников, пока сам свивал колесо воронки, чтоб разорвать и раздавить.

«Надо бежать!» — думал Рехи, следуя за Лартом зеркально след в след. Они пинал ногами лезущих на помост стражников, взмахивали мечами. Лезвия вгрызались в доспехи, перерубали древки копий, кромсали плоть.

Привычно! Как же этого не хватало в заточении. Даже если изголодавшееся тело не слушалось, даже если ноги утратили былую прыть. Рука помнила движения атаки и обороны. Рехи не отходил от Ларта, они защищали спины друг друга. И в этом слаженном бою погибал голод бесприютного одиночества.

Ударом наискосок Ларт браво развалил надвое одного из стражников. Рехи отразил чью-то атаку выпадом. Он увидел лицо взобравшегося на помост палача. Из-под спавшего капюшона горели яростью глаза, кривился оскалом перекошенный рот. Больше всего враг напоминал огромного горного ящера.

Рехи проскользнул у него под рукой и гулко свистнул Ларту, толкая противника прямо на меч. Палач взмахнул топором, точно намереваясь докончить дело. Но короля полукровок больше не сдерживали путы.

— Срублю! Эту голову! — прорычал палач, напарываясь на стремительно выставленный клинок. Повиснув на пронзающем жале острия, противник все еще сжимал в руках топор. Но Рехи быстро выбил оружие с криком:

— Ларт! Пригнись!

Тяжелый топор пролетел над головой друга, ловко переметнувшегося в сторону Рехи, и врезался в чье-то лицо, превращая голову в кровавое месиво. Выступили кости над распоротыми мышцами лица, брызнула кровь. Но яркий образ померк в падении стражника, когда в одновременность с его смертью появились новые.

Они сыпались, точно тяжелые каменные градины возле жерла извергающегося вулкана. Такие же распаленные, смертоносные и черные, оплетенные линиями Саата. Рехи забывал перевести сбивающееся дыханье и несколько раз едва не падал. К счастью, Ларт все еще не растратил свою навыки. Целый год он не просто так скитался по пустошам. Рехи сетовал на одеревенелые движения своего тела. Плен истерзал его, едва не превратив в беспомощного раба. А он умел немало, главное, не забывать об этом. Главное — верить в себя. Главное, не забывать о линиях. Но именно они не приходили, не помогали Стражу. Рехи не успевал сосредоточиться, превращаясь в обычного воина, стремящегося выжить любой ценой. Так было всегда, поэтому тоже привычно и правильно.