— Спасибо! Рехи!

Но слова благодарности потонули, когда в мире не-линий раздался оглушающий взрыв. Над горизонтом взбухло застарелым нарывом колоссальное серое облако в окружении молний и клубах дыма.

— Вой Пепла! О, ужас! Извергается Вой Пепла! — закричали на разные голоса уцелевшие на площади.

Сражение со стражниками Бастиона прекратилось. Те как будто застыли в замешательстве, но вскоре Рехи заметил, что все приспешники культа стоят, словно статуи. Их общий разум распался и стек талой водой. В их головах не осталось черных линий, а собственный разум давно пожрал Саат. Теперь они застыли окоченевшими трупами, на которые натыкались хлынувшие к воротам жители Бастиона, чудом сохранившие себя от жадности верховного жреца.

— Спасайтесь! Вой Пепла! Вой Пепла!

Земля гудела, облако над горизонтом росло. Крики, плач… Толпы топтали время и отражались бременем. Толпа обратилась в сотни отдельных и одинаковых историй, перечеркнутых болью и желанием выжить. Бастион погибал, погребаемый огнем и пеплом. Оставшиеся в своем уме горожане неистово бежали, спешно хватая плачущих детей и кое-как унося скудные пожитки. Землетрясение сметало шаткие здания, складывался внутрь себя дворец, погребая под обломками жрецов и страшную комнату. Исчезали вместе с ним воспоминания далеких времен, вся та боль, которая довела лилового жреца до безумия. В тот день земля так же гудела, так же извергались вулканы. Возможно, это сдвинул что-то Рехи, возможно, Саат. Или Сумеречному для победы понадобилась мощь огненного сердца земли. Или Митрий так карал Бастион за все его пороки.

— Ларт! Надо уходить! Ларт! — закричал опомнившийся Рехи, хватая подоспевшего друга за руку. Но в тот же миг помост с диким хрустом раскололся надвое. Рехи полетел спиной вниз. И край развалившейся плахи остался над головой. Союзники скрылись из виду, унесенные круговертью всеобщего бегства.

— Ларт!

Еще кончики пальцев помнили прикосновенье к запястью, но твердая рука не успела перехватить, удержать. Их вновь разделял злой рок. Рехи подхватила волна толпы, понесла к воротам.

— Ларт! — закричал он, кидаясь обратно к развалинам помоста. Но друга там не оказалось. Как же так? Где же?

Рехи пошел против бегущей толпы, раздвигая ее локтями, но его затаптывали. Все забывали, что еще недавно называли Стражем. Вскоре он споткнулся и упал.

Мир превратился в кромешный хаос переступающих ног. Он закрыл голову руками, кто-то наступил на пальцы, кто-то протоптался по ноющим ребрам. Рядом в пыли лежали удушенные в давке. Рядом лопнул чей-то раскроенный мечом лоб. В лицо брызнула кровь. Рехи слизал ее, но сил она не прибавила.