— А так же делала Лойэ!

— Много же умеет Лойэ.

— Нет, она сначала не умела. Ее Санара научила!

— Много же умеет Санара, — подыгрывал Рехи.

Потом Инде обычно рассказывала, как они шли через горы; как скрывались от преследования одичавших полукровок, которые откололись от племени Ларта; как сидели два дня к ряду на высоком камне, ожидая, когда уйдут караулившие внизу ящеры. Много повидала Инде, много ей пришлось вытерпеть, не по возрасту много. Рехи тоже вспоминал, как в раннем детстве выкапывался из-под песка, как стремился урвать хотя бы каплю крови после охоты старших ребят — много картин всплывало в памяти. Особенно, когда на сто перестрелов вокруг пейзаж не менялся. И воскресшие образы не радовали.

Рехи клялся себе, что Натт никогда не познает таких лишений. Его любили, о нем заботились. Не бросали, как Рехи, не изгоняли, как Инде. Для Лойэ сын превратился в центр нового мира. Для Рехи тоже, хотя он не был уверен, что повзрослевший на год Натт сумел выучить слово «папа». Они друг друга совсем не успели узнать. И как будто в искупление своего отсутствия возле Натта, Рехи заботился об Инде.

— Рехи, а мы дойдем? — спрашивала она. — Сколько еще?

— Я… Я не знаю, — отвечал растерянно Рехи. Каждый раз этот вопрос резал душу. Он не имел права признавать свое бессилие, но и врать во благо не умел.

На исходе третьей недели голод превратил его кожу в иссушенный пергамент, губы и щеки ввалились. Инде тоже истощала. Больше она ничего не спрашивала, все больше приникала невесомой былинкой к спине. Сон ее сменялся забытьем, и Рехи боялся, что не донесет девочку, да и сам не дойдет. Мысли застывали, как вязкая смола. Как же по этим бесплодным землям прошла Лойэ со скотом? Видно, знали другой путь. Они двигались как-то иначе, вдоль гор, но Рехи шел прямо на свет алых сумерек. Иного ориентира не находилось. Иногда важна только цель и самый короткий путь к ней. Но силы иссякали слишком быстро. На исходе третьей недели пустыню огласил не крик мятежника, а хрип отчаяния:

— Эльф, Эльф! Если мы союзники, если ты помог нам в Бастионе, где тебя носит теперь? Опять… в другом мире? Или где?

— Нет. Я здесь. Рядом.

Рехи обернулся: Сумеречный Эльф спокойно сидел со сложенными руками на камне. Только с обожженных пальцев стекала кровь. Наверное, снова безуспешно касался черных линий. Кровь… Капля за каплей. Ее вид сводил с ума.

— Так помоги нам! — воскликнул в негодовании Рехи. Он слишком устал от пропадающих друзей.

— Не могу. Если перенесу вас к развалинам города, заметит Двенадцатый. Скажу только одно: вы идете в верном направлении.