— Цена за воскрешение твоего сына — уничтожение гигантских вулканов и закрытие Великого Разлома, который грозит разломить ваш материк. Закрой его — и восстановится баланс, — мрачно провозгласил Митрий, пряча руки в складках одеянья.

— Давно пора, да, давно пора захлопнуть проклятую пасть земли, — воодушевленно закивал Рехи. — Тогда я тем более пойду!

Вновь камень падал с души: ответ все-таки существовал. Страшный и невыполнимый, но ответ. С тайной радостью ветер подхватывал неверные шаги согласного на муку. Отмеренным временем падали минуты. Много песка да мало часов. Застыли виденья из снов, оставалась нагая реальность, ясная и бесприютная. Рехи знал, что с ней делать, он видел насквозь роковое теченье событий, а в них — сплетения линий, как слов. Речь изошла улыбкой, исказившей сухие губы. Он стоял у края бездны, глядя вверх, а не вниз. Мост между прошлым и будущим, мост без второй стороны, устремленный к горизонту грядущего. События обещали произойти без него, но вместе с ним.

— Мы поможем тебе, клянусь, — дал слово Сумеречный Эльф. — Просто эти линии…

— Я все понимаю! — торопливо окликнул его Рехи, направляясь к краю скалы. Оттуда открывался вид на всю пустошь. Высоко же они забрались. Выше всего мира. Он видел даже то, что осталось за другими горами «чаши» — свою родную пустыню, где ныне плескалось море, не огонь. И если лава не поглотила весь их мир, то оставался шанс все исправить. Вода не огонь, в ней таится жизнь. Двенадцатый обманывал, показывая, что море ушло навечно. Вот же оно, море — видно с высоты — плескалось у краев пустыни. Разбудить бы землю, усмирить бы извержения.

Рехи медленно притягивал к себе белые линии, пальцы наливались жаром. Не больно! Почти не больно! Даже если лицо кривилось, даже если из горла рвался крик. Тетива отпускала стрелу, и когда есть цель не горько жить, не страшно умирать.

«Натт, жаль, что мы так и не узнаем друг друга», — вздохнул Рехи и схватился плотнее за белые линии, призывая их все забрать его оболочку, напитаться силой, сотворить из него и ради него.

«Всего лишь одно чудо! Цена которого смерть», — со светлой радостью думал Рехи, продвигаясь сквозь лес линий. Он уже видел во сне эти места, он уже помнил путь к поляне. Тогда он тоже чуть не умер после исцеления Ларта. Значит, белые линии давали подсказки, значит, они вели его изначально к этому дню. Страшно… Неумолимо тягостно прощаться с собой и миром. Но Рехи представлял Лойэ с Наттом вместе и улыбался сквозь мучение. Белые линии жгли его, кожа набухала волдырями и слезала целыми пластами. Плавилась кольчуга, капали железными слезами ее кольца, спадало оружие, сгорала сталь — не с кем больше сражаться.