Вот только, только… Магуайр.
Магуайр добрался до дома и захлопнул за собой дверь. Полотно прижалось к окну, абсурдно хлопая тканью, царапая руками по стеклу с жаждой мести на почти что стершемся лице.
– Впусти меня, – сказало оно. – Я
Магуайр попятился по комнате к холлу.
– Ракель…
Да где эта бабенка?
– Ракель?.. Ракель…
На кухне ее не было. Было слышно, как в комнате отдыха поет Трейси. Магуайр заглянул внутрь. Девчушка была одна. Она сидела на полу посреди комнаты с наушниками на голове и слушала какую-то из любимых песен.
– Где мама? – произнес он одними губами.
– Наверху, – ответила она, не снимая наушников.
Наверху. Пока он взбирался по лестнице, в саду залаяли собаки. Что оно творит? Что творит этот говнюк?
– Ракель?.. – Магуайр говорил так тихо, что едва себя слышал. Словно вдруг стал призраком в собственном доме.
На площадке стояла тишина.
Он, прихрамывая, зашел в облицованную коричневым кафелем ванную и щелкнул выключателем. Ему нравилось смотреться здесь в льстивое зеркало: мягкое свечение стирало следы старения. Но теперь оно отказывалось лгать. Из зеркала смотрел испуганный старик.
Он распахнул сушильный шкаф и начал копаться среди теплых полотенец. Вот! Почивавший в уютном гнездышке пистолет, припрятанный для экстренных случаев. Стоило коснуться его, как рот наполнился слюной. Магуайр подхватил и проверил пистолет: рабочий. Однажды Гласс уже умер от этого оружия – может умереть и снова. И снова. И снова.
Он открыл дверь спальни.
– Ракель…
Она сидела на краю кровати, между ее ног пристроился Нортон. Они даже не стали раздеваться; одна из роскошных грудей Ракель выскользнула из бюстгальтера, и Нортон услужливо сжимал ее губами. Она обернулась, выглядя еще тупее обычного, не понимая, что натворила.
Магуайр, не задумываясь, выстрелил.