Максим с грустью всматривался в родные лица, собравшиеся вспомнить о Стасе в день его годовщины. Они не могли посетить могилу Стаса, приютившую его прах на чужбине. Впрочем, как и могилу Арины и Шурика. Оттого так тоскливо было на сердце.

– Не чокаясь, – поднял рюмку Максим. Даша с Еленой Михайловной притихли. Дима молча поднял рюмку. Анжела грустно смотрела в рюмку, пряча от присутствующих глаза, полные слез, которые она незаметно промокала кончиком черного шарфика, сменившего платок, как только отросли волосы после ранения. – За настоящих людей, каких мало. Я знаю: там ему хорошо и, возможно, он сейчас с нами. Возможно, Анжела, он держит тебя за руку и вытирает тебе слезы. В любом случае, он позаботится там о нас. За тебя, Стас! – Максим опрокинул рюмку, и комок, сковавший горло, немного рассосался.

– Ты хотел что-то сообщить нам? – едва слышно спросила Анжела, не поднимая глаз.

– Ты винишь меня? – ответил вопросом на вопрос Максим.

– Нет. Человек всегда находится перед выбором, предложенным обстоятельствами или людьми. Но делает он свой выбор, и мы его сделали, как посчитали нужным.

Максим проницательно посмотрел в глаза Анжелы, которые она лишь на секунду подняла, отвечая на вопрос, и, налив еще рюмку, тут же опрокинул ее в одиночку.

– Я разговаривал с президентом. Он предложил нам службу, – Максим внимательно посмотрел на друзей. – Я знаю, что вам трудно будет ответить мне и даже себе на этот вопрос. Но я решил, что смогу послужить Отечеству. Я собираюсь съездить в Киев. По приезде позвоню осведомиться о вашем решении.

Все заинтересованно посмотрели на Максима, сфокусировав общее внимание, словно лучи солнца линзой.

– Мне кажется, я еще больше стал дорожить близкими людьми, потеряв некоторых из них, – отведя взгляд на осенний пейзаж холодной реки, нехотя объяснился Максим.

– Передавай привет, – напутствовал Дима, едва уловимо улыбнувшись.

Глава 43. Яд любви

Глава 43. Яд любви

В этот год бабье лето выдалось в Киеве традиционно теплым: уже неделю стояла сухая солнечная погода, но солнце не жгло по-летнему безжалостно, а нежно ласкало кожу пляжно одетых горожан. Но, как только солнце скрывалось за горизонт, вечерний воздух начинал бодрить своей прохладой и наполнялся свойственной только этому времени года прозрачностью и ароматом. Максим Смыслов не спеша шагал по Крещатику, отмечая про себя, что могучие липы и свежевысаженные каштаны, которых девять лет назад здесь не было, уже слегка зазолотились, и оттого душа наполнялась светлой грустью. Впрочем, это необычное прежде состояние души становилось для Максима вполне рядовым. Может быть, от того, что многие близкие ушли в мир Нави, а может, потому, что неимоверное напряжение последних лет сменилось долгожданным спокойствием, дающим пищу для размышлений и воспоминаний. Или все-таки потому, что сердце по-прежнему не успокоилось и ждало встречи с Миланой. Смыслов шел, и ему казалось, что он может так идти целый день, потому что его сердце трепетало от предвкушения встречи, но он не знал, что произошло за эти девять лет. Какая она теперь? Той молодой и задорной пигалицы уж нет. Пройден немалый жизненный путь, за которым разрушенные или укоренившиеся, а может, вновь приобретенные принципы и опыт. Хранит ли ее сердце хоть часть тепла к нему или встретит его холодной сталью зеленых глаз? Скорее всего, за эти годы ее не раз окрыляло это самозваное чувство любви и его появление будет лишь сентиментальной глупостью. Максим отдавал себе отчет в том, что обо всем он может узнать при большом желании, применив лишь свои способности, но нарочно не делал этого. Во-первых, потому, что считал любое магическое воздействие по отношению к Милане преступным для своей совести, а во-вторых, пусть даже все его опасения подтвердятся, он сможет увидеть ее, а может, и разрушить ее предубеждение или обстоятельства, стоящие между ними. Но сейчас думать ни о чем не хотелось. Максим отключил аналитическую деятельность мозга и дал волю душе, обуреваемой целой палитрой чувств. Солнце уже начало клониться к закату, когда Смыслов устало присел на лавочку около дома Миланы. Просканировав взглядом знакомое окно с новыми бирюзовыми занавесочками, он понял, что ее дома нет. Максим сидел, дожидаясь возлюбленную, и в его памяти всплыли воспоминания об их последней встрече. Сердце неотвратимо наполнялось болью утраты. Бывают длинные романы, о которых потом и вспоминать не хочется, но есть и короткие встречи, о которых не забыть никогда, которые меняют жизнь.