Ньютон шел, не сгибаясь. Ноги легко переступали тела.
В голове билась равнодушная жилка: «Люди не знают такой жестокости». Он вспомнил последние слова капеллана: «Бейте тварей». Кто научил этих существ быть такими?!
В голове билась равнодушная жилка: «Люди не знают такой жестокости». Он вспомнил последние слова капеллана: «Бейте тварей». Кто научил этих существ быть такими?!
У колодца Рэндж нашел первого карлика.
У колодца Рэндж нашел первого карлика.
Тот еще цеплялся за жизнь, ногти обломаны, пальцы слабы.
Тот еще цеплялся за жизнь, ногти обломаны, пальцы слабы.
– Воды… – прохрипел человечек, услышав шаги Ньютона. – Пить…
Воды… – прохрипел человечек, услышав шаги Ньютона. – Пить…
Голова карлика спеклась сплошным кровавым коконом. Лавовое поле, а не лицо. Тем удивительней были его губы, нежные, четко очерченные, единственные выжившие на этом поле боя.
Голова карлика спеклась сплошным кровавым коконом. Лавовое поле, а не лицо. Тем удивительней были его губы, нежные, четко очерченные, единственные выжившие на этом поле боя.
– Пророк… – Ньютон узнал это слово и содрогнулся. Прошлое разинуло пасть. Его никто не звал, но оно вернулось. – Знаю твои шаги…
Пророк… – Ньютон узнал это слово и содрогнулся. Прошлое разинуло пасть. Его никто не звал, но оно вернулось. – Знаю твои шаги…
После секундного колебания Рэндж склонился над карликом, бессильный помочь.
После секундного колебания Рэндж склонился над карликом, бессильный помочь.
– Пророк… – заспешили губы. – Мой час здесь… Воды… Глоток!
Пророк… – заспешили губы. – Мой час здесь… Воды… Глоток!
Будь у него руки, просьба не составила бы труда…
Будь у него руки, просьба не составила бы труда…
Руки Ньютона висели плетьми, они двигались вместе с телом, но были равнодушны к его приказам. Так человек не властен над своими волосами или ногтями.