Вечность. Теперь можно смеяться вечность.
Ком подкатил к горлу. Бессилие – это было новое чувство. Игнат беззвучно заплакал, сцепив челюсти, сжав рукояти тележки так сильно, что заболели костяшки пальцев. Он трясся в такт тележке и не мог остановиться. Слёзы текли по щекам, пока Игнат выкладывал маму в могилу, сверху папы. Слёзы были солёными на вкус.
Он плакал, забрасывая родителей землей. Может быть, над их могилой когда-нибудь вырастет капуста, и в ней появится новый ребенок, как тот, которого несколько лет назад притащил в дом папа.
Слёзы закончились в тот миг, когда комья земли скрыли лица мамы и папы. Над головой заурчали тучи, а небо стало тёмно-фиолетовым, низким. Хоть бы этот дождь затопил дом, да и всю заброшенную деревню со всеми трупами в ней, чтобы сюда никто и никогда не смог добраться.
Игнат вернулся во двор и обнаружил, что Дружище сидит за рулём автомобиля. Сквозь открытое окно тихонько играла старая песня. Из папиной коллекции.
«Розовый фламинго, дитя заката…»
Игнат сходил за рюкзаком, собрал рассыпанные вокруг него дротики и сел в салон, рядом с Дружище. Заднее сиденье всё было в мелких осколках и крови, но зато удушливый кисловатый запах успел выветриться.
Взревел мотор. Дружище несколько секунд возилась с передачами, затем автомобиль резко дёрнулся и заглох.
– Не та скорость. Но я вспомню. Так. Сцепление. Первая передача…
На этот раз всё получилось. Они поехали в Питер.
История 5. Город
История 5. Город