Игнат пытался заставить себя плакать, но не смог. Эмоции улеглись. Зомби не плачут. Он забрал из салона рюкзак, набросил на плечо и отправился в подвал. С генератором провозился минут десять, пытаясь сообразить, как его включить. Папа не учил и не показывал, так что пришлось разбираться на месте. Наконец генератор затарахтел, по подвалу разлился привычный запах солярки.

Игнат вернулся в дом, специально не через чёрный вход, который был ближе, а через центральный. Поднялся на крыльцо и остановился около мёртвого папы.

Тот лежал лицом вверх, глядя стеклянными глазами на небо.

Молитвы не спасли. Топор и охотничье ружье тоже. Ты не выживешь в этом мире, если держишь в голове даже самую мелкую дурную мысль.

Долго разглядывать папу Игнат не смог. Смерть обезображивает людей и отталкивает от них живых.

В доме было тихо. В гостиной на первом этаже Игнат обнаружил труп с расколотым черепом, в военной форме. Папа постарался. Ещё одно тело лежало в коридоре у чёрного входа, подпирая берцами дверь.

И всё же Игнат почти ничего о папе не знал. Откуда тот научился так профессионально раскраивать черепа?

На втором этаже шумел душ и, кажется, Дружище что-то напевала. Игнат вернулся в детскую, и чтобы как-то занять себя, прибрался, заменил несколько вещей в рюкзаке. Подумав, отправился в родительскую спальню и взял тот самый альбом, который ему показывала мама. На память.

Через несколько минут из душа вышла Дружище, замотанная в белое махровое полотенце.

Это была совсем другая девушка. Красивая, чистенькая, с бледной кожей, с веснушками на щеках и на лбу. Теперь было видно, что кожа покрыта мелкими белыми и красноватыми шрамами, а под подбородком ощутимо выпирал розоватый мешочек. Игнат отметил, что у него мешочек был поменьше.

– Закрой рот, ворона прилетит, – усмехнулась Дружище. – Это комната твоих родителей? Ничего, если я изучу шкафы? Мне позарез нужно какое-нибудь платьишко или сарафан. Физически не смогу ходить в старом и грязном.

Она не смущалась совершенно. Вытащила одежды, разложила на родительской кровати – все мамины платья, юбки, блузки, сарафаны, чулки, лифчики – выбрала что-то яркое, цветастое и тут же переоделась. Игнат старательно отводил глаза. Он никогда раньше не видел обнаженных девушек, и при виде стройных ножек, аккуратной попы, изгиба спины с выпирающими позвонками и острыми лопатками, почему-то испытал мимолётную неловкость.

Дружище взяла с тумбочки у зеркала расческу, принялась ею орудовать, пытаясь справиться с непослушными короткими волосами.

– Какие планы, милый друг? – спросила, разглядывая Игната в зеркале.