Но сейчас в этом ночном безлюдье затаилась угроза. Слава чувствовал. Он осторожно поднялся, закинул рюкзак за спину. Снег вокруг был свежий, чистый. Никаких следов от поликлиники или дороги.

– Врёшь… – Слава снова посмотрел на окно, из которого вывалился.

Чудища лесные не могли пробраться в панельное здание. Их вотчина – это бревна из леса, троянские кони, заполненные паразитами под завязку.

Значит, в поликлинике был кто-то еще, кто им помогал. Папа про помощников никогда не рассказывал, но он давно отошел от дел, перестал быть странником, а ведь многое могло измениться…

Чернота в окне не двигалась, и через какое-то время Слава отвернулся, пошел через снег к очищенному тротуару. Оттуда двинулся по улице к коттеджу Юрий Глебовича Носкова.

Если повезет, хозяева дома будут еще живы.

* * *

Услышав крик, Катенька встрепенулась.

– Кажется, твой папа окончательно сошел с ума, – пробормотала она. – Выйди, разберись что ли. Вот уехали бы, не нужно было бы слушать всю эту дребедень.

Николай не пошевелился. Едва вернувшись в спальную комнату, он снова сел на край кровати и, казалось, чего-то ждал.

– Ты там уснул что ли? – спросила Катенька. – Ну выгляни, пожалуйста, спроси, что случилось. Я ведь теперь переживать буду! Ты не переживаешь о своем отце, что ли?

Николай сказал:

– Не особо.

Он вообще не хотел ничего говорить, но не удержался. Всё же склонен был, как и отец, к некоторому театральному позерству. Любил в подходящее время бросать значимые фразы и обнажать момент. Николай повернулся к Катеньке, завернутой в одеяло. Торчало только оголенное костлявое плечо с парой пятнышек зеленки в том месте, куда успели проникнуть занозы.

– Отец убил моего друга, – сказал он. – Одногруппника из университета. Вадик его звали. Знаешь за что? Вадик переспал с моей матерью. Такие дела. Я пригласил его на день рождения. Двадцать лет, круглая дата. Отец по такому случаю арендовал большой коттедж, вроде этого. Элитный, в Подмосковье, всюду шлагбаумы, ограничения проезд, охрана. Все по-взрослому. Гостей было человек сорок. В основном, родственники и друзья родителей. А Вадик очень красивый был пацан. И нагловатый, в том хорошем смысле, что не раздражал своей наглостью, а располагал. Я тогда еще не знал, но мама моя, любимая Варвара Петровна, очень любила нагловатых и симпатичных молодых людей. В смысле – трахать любила, понимаешь? Так вот мамочка так увлеклась Вадиком, что на моем же дне рождения утащила его в какие-то кусты за коттеджем и там вдоволь на нем попрыгала.

– О, господи, Коля… Это так ужасно! – Катенька вытаращила глаза. – И твой папа обо всем узнал?