– В свободное время, – промямлил я.
– Значит, вы умеете видеть то, что скрывается за внешними проявлениями.
Пока он говорил, я мысленно сравнивал его со статуей. Да, общее сходство было поразительным – тот же большой выразительный нос, тот же покатый лоб, – но теперь я сам удивлялся, как мог спутать статую с живым человеком. Совсем иная текстура материала – свинца, судя по виду. Избавившись от суеверного страха, я подошел вплотную к изваянию. Заметил тонкую трещинку на черном чулке и бездумно ковырнул ее ногтем.
– Не надо! – воскликнул хозяин поместья. – Гипс легко крошится.
Я извинился.
– Прошу прощения, я не хотел портить вам ногу. Так это гипс? Он такой темный, как… как ваш костюм.
– Это краска, – пояснил он, – чтобы усилить сходство.
Я еще раз рассмотрел статую. Ее лицо и кисти рук были светлее одежды, но только чуть-чуть. Я подумал, что это как раз очень жизненно. Смуглая кожа хозяина дома иногда отливала почти металлическим блеском.
– А остальные статуи? Они из камня? – спросил я.
– Да, остальные из камня. Эта была экспериментальной.
– Экспериментальной?
– Мой собственный эксперимент. Я сам ее изваял. – Он даже не пытался скрыть гордость.
– Вы отлично придумали! – Я отступил на пару шагов и еще раз внимательно осмотрел статую. – Прямо вылитый вы. И сама статуя как живая. Кажется, что она дышит и движется.
– Движется? – переспросил он каким-то странным далеким голосом.
– Да, именно движется, – подтвердил я, захваченный собственными фантазиями. – Видите, у нее под ногами вытоптана трава. Неподвижные статуи не топчут траву.
Его ответ прозвучал сухо и даже как будто с прохладцей:
– Мои садовники стригут траву ножницами, я так распорядился.
Вновь неприятно задетый, что меня осадили, я сказал:
– И все равно статуя как живая, вот я о чем. – Мне вспомнился девиз на его гербовой бумаге. –