Схая попробовала перенести вес на вывихнутую ногу: терпимо, кажется, кость цела. Но и хорошего мало: лодыжка распухла, наевшись болью.

— Ну, ты слазишь? — рассержено прикрикнула она на сестру.

Дицца словно и не услышала. Стояла в дверях, задрав голову. Схая оглянулась, но ничего не увидела — мешал фургон.

— Что там?

— Пыль!

— Гусеница…

Дицца спрыгнула и вцепилась в руку сестры.

— Пойдём? Посмотрим?

Схая кивнула.

— Только не беги.

Путь к Жёлтому тракту занял вдвое дольше времени, чем обычно. У заколоченной школы они встретили Томари, дочь кожевенника. Томари была на пять лет старше Схаи, она не выглядела такой истощённой, как сёстры. Наверное, прав отец, подумала Схая, кожу варят.

— Чего ковыляешь? — спросила Томари, присоединяясь к ним.

— На Бурой подвернула, — буркнула Схая.

— И охота вам у скверного дома играть. Слыхали про колдуна?

— Что слыхали?

— Говорят, он мёртвых младенцев ест.

— Не правда! Он из них кукол делает! — вступилась Дицца.

— Как же, — со знанием дела фыркнула Томари.

Дицца выглядела обиженной, она покрутилась вокруг прихрамывающей сестры и, косясь на высокую девушку в многослойном жёлтом сарафане, сообщила:

— Мне вчера дождь из зерна снился.