– Маленькие да удаленькие, – пробормотал Арес, вспоминая милых детишек. – Что еще интересного ты можешь про них рассказать?

– Я их видела, – сказала Аграфена.

– На картинках в какой-нибудь местной книге?

– Я их видела вот точно так, как вижу сейчас тебя.

– Шутишь?

– Нет, я совершенно серьезна. – Она и выглядела серьезной и собранной. Было даже непривычно.

– И где ты их видела? Ты же только что говорила, что дальше Змеиной заводи они не суются.

– Я видела их на болоте. В детстве.

– А что ты делала в детстве на болоте? – Пока в сказанное верилось с трудом.

– Я заблудилась. То есть это предки мои думали, что я заблудилась. Дед пошел на болото за клюквой, а я с ним напросилась. Родители не знали. Если бы знали, то ни за что не разрешили.

– Хорошо. – Арес кивнул. – Допустим, твои родители думали, что ты заблудилась. А что случилось на самом деле?

– Я просто решила прогуляться по болоту.

– Сколько, говоришь, тебе тогда было?

– Семь лет. И я все отлично помню, если ты намекаешь на мою слабую память.

– Я ни на что не намекаю. Я просто пытаюсь понять, насколько маленькой и безмозглой ты была, чтобы сунуться в трясину.

Получилось как-то не слишком вежливо. Но Аграфена не обиделась, лишь понимающе улыбнулась.

– Я была маленькой, но не безмозглой. Я была… – Она задумалась, а потом сказала: – Странной.

– Так ничего и не изменилось. – Арес снова скосил на нее взгляд.

– Ой, да ну! Сейчас я намного более социализированная! – Аграфена сорвала былинку, сунула ее в рот. – Но ход твоих мыслей, Павлик, мне понятен.

– Я не хотел тебя обидеть. – Раскаяние было запоздалым, но уж как есть.